Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Даже если вы не примете точку зрения критиков Боба Хейра, — продолжал профессор Мейден, — вы все равно должны будете согласиться, что по его опроснику можно получить довольно высокие баллы, как будучи просто чрезмерно импульсивным и безответственным человеком, так и маньяком, способным хладнокровно спланировать тяжкое преступление. Выходит, что люди совершенно разного типа, абсолютно несопоставимые по степени опасности для общества, получают по опроснику Хейра одинаковые баллы. — Он помолчал. — Хотя должен заметить, что нужно быть весьма осторожным с положительными качествами Тони. Многие асоциальные личности обладают весьма развитой харизмой или другими чертами, способными привлечь окружающих.
— Как, по вашему мнению, сложится его судьба? — спросил я.
— Его судьба — в его собственных руках, — ответил Мейден, пожав плечами.
Однако он ошибался. Судьба Тони, как оказалось, не была в его руках. Его действительно освободили из Бродмура 1 апреля 2010 года, но в июне того же года он позвонил мне и сказал, что «попал из огня да в полымя».
— Меня отправили в Бетлем, Джон, известный под названием «Бедлам», и, насколько понимаю, не собираются выпускать меня на свободу, — сообщил Тони.
Бедлам — учреждение со столь ужасной историей, что его название давно стало синонимом хаоса и столпотворения.
— Я говорю, что попал из огня да в полымя в самом буквальном смысле, — сказал он. — Прошлой ночью кто-то пытался поджечь нашу палату.
— И как вы проводите время?
— Сижу и ничего не делаю. Жирею на гамбургерах.
— А каковы ваши новые соседи? Они же не такие страшные, как «стоквеллский душитель» и прочие насильники, которые окружали вас в Бродмуре?
— Они намного хуже. Тут же есть совсем свихнувшиеся.
— Например?
— Тони Феррера. Разузнайте о нем. Поймете, что это настоящий шедевр в своем роде. Он был в сумасшедшем доме и однажды каким-то образом вышел на свободу, пошел по улице, увидел какую-то женщину. Изнасиловал ее, зарезал и поджег. Сейчас он находится здесь… Марк Джинджелл. Двойной насильник и обладатель ряда других достоинств…
— И с ними невозможно ужиться?
— Невозможно.
— Вы боитесь?
— А как вы думаете? Только сумасшедший не будет бояться таких людей.
— Кстати, — заметил я, — я хотел рассказать вам о встрече с Тото Констаном. Он руководил карательными отрядами на Гаити. А теперь находится в тюрьме по обвинению в афере с закладными. При встрече он постоянно повторял мне, что хочет нравиться людям. Он очень чувствителен к тому, как относятся к нему окружающие. И я подумал: «Что-то не очень похоже на психопата».
— Да, не очень, — согласился Тони. — Просто как-то печально звучит.
— И тогда я сказал ему: «Разве это не слабость — так стремиться к тому, чтобы люди вас любили?» И он ответил: «Нет! Если вы можете заставить людей полюбить вас, то сможете манипулировать ими и заставлять их делать то, что вам нужно».
— Господи! — отозвался Тони. — Вот уж настоящий психопат!
Он помолчал, потом воскликнул:
— Да я даже не задумывался об этом! Клянусь, даже в голову не приходило!..
В начале января 2011 года, вскоре после того, как Тони прислал мне поздравление с Рождеством, его выпустили из Бетлема.
Мне представляется, что сфера безумия полна людей, подобных Тони, которые волею обстоятельств оказались на пике своих «странностей». Некоторых из таких, как он, помещают в отделения тяжелых и общественно опасных личностных расстройств из-за слишком высоких баллов по опроснику Боба. Других демонстрируют нам в прайм-таймовых передачах по телевидению в качестве образцов того, какими мы не должны быть, предварительно отодвинув в тень все их скучные, обыденные, нормальные черты. Конечно, на свете много очень больных людей. Но ведь есть и те, кто находится где-то «посередине», но из кого намеренно делают безумцев, чтобы на них подзаработать.
Боб Хейр летел транзитом через Хитроу, и мы встретились с ним еще раз. В последний.
— Тони, тот парень, которого я посещал в Бродмуре, — сказал я, помешивая кофе, — его недавно выпустили.
— Вот как, — пробормотал Боб.
— Его поместили в Бетлем, — продолжал я. — Но уверен, что скоро выпустят совсем. — Я помолчал. — Его врач критически отзывался о вас. Он считает, что вы говорите о психопатах как о представителях другого биологического вида.
— Все исследования свидетельствуют о том, что они — не другой биологический вид, — возразил Боб. — Нет никаких указаний на подобное. Скорее всего этот врач просто плохо информирован. Ему следует ознакомиться с нашими последними публикациями. Речь идет о статистических характеристиках. Ему должно быть это известно. Речь идет только о статистических характеристиках…
— Ну конечно, речь идет о статистических характеристиках, — согласился я. — Ваш опросник представляет собой шкалу от ноля до сорока. Но он ведь имел в виду нечто другое. То, как вы говорите о психопатах…
— Да, — холодно сказал Боб, — я знаю. Однако это всего лишь стиль речи. Говоря о людях с высоким кровяным давлением, мы называем их гипертониками. Это термин. Вот чего не понимает ваш собеседник. Сказать «психопат» примерно то же самое, что сказать «гипертоник». Я мог бы заменить слово «психопат» синонимом — «тот, кто набирает больше определенного количества баллов по моему опроснику». Однако «психопат» значительно лаконичнее и удобнее. Поэтому я называю их психопатами. И под психопатией я понимаю то же самое — отрезок на шкале моего опросника выше определенной цифры. Кстати, на данный момент я не уверен, от какой точки на ней он должен начинаться. Для исследовательских целей тридцать баллов является удобной отправной точкой, но, подчеркиваю, только для исследовательских целей.
Боб спокойно смотрел на меня.
— Здесь я чист, — сказал он. Потом, после короткой паузы, добавил: — Хотя в глубине души, в самой ее глубине, все-таки полагаю, что они отличаются от нас чем-то значительно более существенным. Однако никаких научных подтверждений этому мы пока не получили.
— У меня сложилось впечатление, что тот парень из Бродмура, о котором я вам говорил, — полупсихопат, — заметил я.
Боб пожал плечами. Он не знал Тони.
— И с какой же точки зрения мы должны воспринимать его? С точки зрения его психопатии или нормы? — спросил я.
— Те люди, которые говорят подобное, — ответил Боб, — настоящие леваки, ученые с левацкими настроениями. Заметьте, я употребляю данные термины вовсе не в уничижительном смысле. Как известно, левые не любят ярлыки. И они не любят разговоров о различиях между людьми. — Он помолчал. — Многие говорят, что я определяю психопатию в оскорбительных и уничижительных терминах. Но как еще это можно сделать? Говорить только о хорошем? Я могу сказать: он хороший оратор. Или — она хорошо целуется. Или — он очень хорошо танцует. У него хорошие манеры. Но ведь когда мы говорим о психопатах, самое существенное в них то, что они разрушают все вокруг себя, что они убивают людей. И что же, прикажете замалчивать их отрицательные черты и упоминать вслух только о положительных сторонах?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
