Она жена принцу или не жена?
И как ее муж относится ко всему этому? Его все это забавляет или пугает? Ее подозрения обоснованны или она придумала опасности, которых и в помине нет?
Изменится ли ее жизнь или войдет в старое русло?
Словно чувствуя, какое смятение испытывает Синтия, Феррама появился у машины, помог ей выйти и поцеловал с неожиданной нежностью.
– Все образуется, милая, – заверил он. – Доверься мне.
Подавив желание прильнуть к нему, она оттолкнула принца. Заметив обиду в его глазах, она тут же пожалела о сделанном, но назад пути уже не было. Лучше быть начеку.
«Как он себе представляет наши дальнейшие отношения? – подумала Синтия, но побоялась озвучить свой вопрос. – И самое важное… Если я скажу, что не собираюсь подавать в суд, не бросит ли он меня, обозвав на прощание принцессой Дурандот?»
Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.
Ей хотелось только одного – выспаться и обрести привычное равновесие. Или равнодушие?
– Возвращайся к себе, Феррама, – устало протянула она. – Со мной все в порядке.
Он бросил на нее недоумевающий взгляд и, заплатив водителю, сказал:
– Нет, ты не в порядке. Как и я.
Она склонила голову набок, желая получше рассмотреть его. Черт побери, несмотря на то, что он был так же измотан, как и она, выглядел он просто потрясающе!
– Твоя бабушка беседовала со мной с небес, – признался он.
– Ты шутишь?
Он пожал плечами:
– Или я выдумал, или у моей совести ирландский акцент. – На его губах заиграла улыбка. – Похоже, я ей нравлюсь.
– О святые небеса! – воскликнула Синтия.
– О святые небеса! – раздался голос у нее за спиной.
Синтия подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, увидела Наоми, которая смотрела на дом Синтии, как Алиса, приземлившаяся в Стране чудес.
– Это же великолепно!
Синтия даже не заметила, когда Наоми успела подъехать. Наверное, она просто слишком устала. Два агента, которые сопровождали машину, заняли места у затемненных ниш при входе в здание. Это окончательно сбило Синтию с толку, но потом она вспомнила, что агенты посоветовали Наоми переждать в каком-нибудь укромном месте, пока Сэмми Капуто и его дружки не дадут о себе знать. Наоми отказалась от дома, который ей предложили агенты, и попросила, чтобы ей разрешили пожить у Синтии, адрес которой мафиози наверняка не знают.
Когда Альварез предложил пожить у него, она ему не просто отказала. Она была готова стереть его с лица земли, что было вполне объяснимо: свое предложение Дик сопровождал таким откровенным подмигиванием, что любая на месте Наоми почувствовала бы себя оскорбленной. Кстати, в ее присутствии адвокат все время подмигивал.
Синтия удивилась себе, безропотно дав согласие на то, чтобы бывшая похитительница пожила у нее. Агенты ФБР заверили, что за квартирой будет вестись круглосуточное наблюдение.
Альварезу пришлось приютить у себя Рут и Элмера, но он согласился сыграть роль гостеприимного хозяина только при одном условии: собаки должны покинуть квартиру на следующее же утро.
– И никакого Элвиса! – приказал он напоследок. Лично он любил джаз. К счастью, появился Джейк и тут же предложил забрать псов к матери, которая жила на Лонг-Айленд. К тому времени, когда животные благополучно отбыли вместе с дизайнером, из динамиков, несмотря на протесты Альвареза, неслось «Не будь ты так жестока».
Синтия не стала дожидаться, пока Рут предложит адвокату новую прическу и свежий маникюр.
– Пойдем, Синтия, – позвал ее Феррама, когда Наоми поравнялась с ними.
– Мисс Салливан, как хорошо, что вы снова вернулись!
К ней обращался швейцар, с каменным лицом стоявший у входа в здание. Когда-то так встречали экипажи, привозившие в дом именитых гостей. Швейцар склонил голову и пропустил Синтию и ее спутников. Заметив их странные наряды, он широко открыл глаза от удивления, но тут же взял себя в руки и на то, что гости Синтии шествуют босиком, казалось, не обратил ни малейшего внимания.
Должно быть, он видел и не такое, ведь этот дом населяли самые эксцентричные люди. Как раз в это мгновение в дверях появилась Арета Франклин в сопровождении музыкантов с зачехленными инструментами. Все они были одеты в сценические костюмы.
– Синтия, ты пропустила мою вечеринку, – шутливо погрозив пальцем, укоризненно сказала Арета и проплыла мимо, окруженная облаком дорогого аромата.
Она быстро окинула взглядом Феррама и Наоми, задержалась на принце несколько дольше и, подмигнув Синтии, шепнула:
– Неплохо, девочка!
Они уже стояли в центральном холле, когда она крикнула, смеясь:
– Эй, Элвис! Если останешься без работы, позвони мне.
Феррама выругался себе под нос и, войдя в лифт, сердито нажал кнопку восьмого этажа.
Наоми, обычно сдержанная и молчаливая, на этот раз не могла остановиться, без устали восхищаясь убранством дома.
– О, П. Т., ты только посмотри на эту работу. Все из красного дерева. И старинные лифты… Как в нашем замке. И зеркала, и столики. Боже, какая прелесть! Как ты думаешь, мы сможем найти мастера, который скопировал бы эти узоры на карнизах? О, я хочу, чтобы у нас были точно такие же люстры.
Синтии было приятно слышать, как Наоми нахваливает все вокруг, но с гораздо большим трепетом она ждала реакции Феррама. Ей хотелось услышать слова одобрения. Она ждала, что он оценит ее хороший вкус.
Однако он хранил молчание и лишь время от времени бросал на нее пронзительные взгляды.
В сердце Синтии поселилось ужасное предчувствие. Она недаром боялась, теперь это было совершенно ясно. Когда они вошли в квартиру, Синтия включила нижний свет и попыталась взглянуть на свой дом глазами принца. Учитывая высокие стандарты столичных жителей, помещение нельзя было назвать ни большим, ни роскошным. В некоторых квартирах насчитывалось до восемнадцати комнат, каждая из которых была украшена великолепными картинами и хрустальными люстрами. Особую торжественность придавали камины в гостиных. В квартире, принадлежавшей Синтии, было две спальни, две ванные комнаты, гостиная, небольшой кабинет, кухня и кладовая. Но все комнаты, по мнению Синтии, выглядели потрясающе благодаря окнам от пола до потолка и открывавшемуся из них виду на Центральный парк. Ей очень хотелось, чтобы Феррама выразил восхищение ее домом!
П. Т. с первой минуты возненавидел квартиру Синтии.
Конечно, она была великолепна, как и говорила Синтия. Конечно, вид на Центральный парк стоил миллиона долларов. Но в гостиной у принца возникло ощущение, что он случайно оказался внутри праздничного торта, настолько витиеватым был декор стен и потолка.
