Дверь дребезжит. Покупательница, не заметив табличку, пытается войти. Мама поворачивается ко мне. и я киваю — «Впусти ее».
— Ты уверена? — Мама сжимает мою руку.
— Да. — отвечаю я, целуя ее в щеку. — Мне еще надо столько всего прочитать.
30
— Он не пришел, — жалуется Клео.
Я ее понимаю. Люка пропал. Гарет пропал. Что мы делаем не так?
— Он, наверное, пошел в «Снаппи Снапс» — у них сейчас специальное предложение, — паршивец!
— Погоди. Он же еще не забрал фотографии с мужской вечеринки, да?
— Да…
— Ну тогда, даже если он отнес одноразовые камеры в «Снаппи Снапс». ему бы пришлось зайти за снимками.
— Наверное, — дуется Клео.
— Он скорее всего заболел.
— Думаешь?
— Определенно! У него запоздалая тайская лихорадка или индийское расстройство желудка, или малярия…
— Бренвен думает, что он уехал в Корнуолл.
— Может, он ногу сломал?
— Это чем же он занимался? — смеется Клео.
— Спешил к тебе со всех ног! — говорю я.
— Так ты думаешь, он вернется?
— Конечно. Надо только набраться терпения.
— Я только что заказала огромную пиццу «Рустика» с артишоками, чтобы взбодриться. Когда ты здесь, это всегда срабатывает, но сейчас я одна — и получается очень грустно. — признается Клео.
Я вспоминаю последнюю съеденную мной пиццу — не из картонной коробки, а у дровяной печи в Амальфи. Так нечестно. Клео тоже должна быть здесь.
— Ты точно не можешь отпроситься с работы на несколько дней и приехать? — спрашиваю я.
— Если бы и могла, все равно у меня на это денег нет, — отвечает Клео.
— Но тут есть небольшая закавыка, а именно — мои пять тысяч фунтов наследства…
— Не смей! Это святое. Вчера я видела в «Хеннес» божественный короткий топ, и только мысль о том, что однажды наступит день, когда я смогу его надеть, держит меня на плаву! В любом случае завтра ты на Капри последний день, так что смысла нет.
Желудок у меня странным образом переворачивается.
— Если ты, конечно, не собираешься остаться, — нервно добавляет Клео. — Что поделывает Люка?
— Понятия не имею. Он не пришел сегодня на работу. — Я вздыхаю. — Но попала я сильно, Клео. Хуже, чем с Томасом.
— Правда?
— Правда, — отвечаю я от всего сердца.
— Ну, на это можно посмотреть с двух сторон, — назидательно поучает Клео. — Один взгляд: «Он женат — идем отсюда»…
— И это — правильно.
— Что считать правильным, зависит от того, как ты на это смотришь. Очень может быть, что правильнее было бы вам быть вместе.
— Но как я могу знать наверняка?
— Есть только один способ узнать это.
— И что именно я должна делать?
— Хоть что-нибудь! Все что угодно! — восклицает Клео. — Если подумать, это звучит не так уж неубедительно: «Ах. он с другой. Это безнадежно». Во всех сказках есть непреодолимые препятствия, которые необходимо…
— Преодолеть?
— Точно.
— А не получится так. что Белоснежка пытается увести Прекрасного Принца у Золушки?
— Опять же надо попробовать.
— Ах. Клео!
— Что?
— Не знаю. — Я готова признать поражение. — Я ведь должна искать своего принца, а не чужого?
— Твоего принца переманила Рапунцель. Мне очень жаль тебя огорчать, но он не придет.
— Не говори так! — со стоном умоляю я.
— Ты с ним сегодня встречаешься? — Клео вцепилась крепко.
— Нет, мне нужно идти на это дурацкое свидание с сыном ПБ.
— О боже! Вокруг тебя в жизни столько мужчин не вертелось. Ты идешь туда прямо сейчас?
— Нет. сначала на массаж… — Я замолкаю, потому что снова чувствую себя виноватой.
— А я, наверное, посмотрю фильм по видео и лягу спать пораньше.
— Понятно.
Мы замолкаем. Я вдруг ощущаю, что нас разделяют миллионы миль.
— Подумай над тем. что я сказала про тебя и Люка. Я понимаю, это прямо противоположно твоим представлениям о морали, но ни тебе, ни мне ни разу не досталось никаких наград за то, что мы хорошо себя вели, — говорит Клео. — Может, пора начать вести себя плохо?..
Я вешаю трубку и некоторое время сижу в задумчивости. Стоит мне протянуть руку к чему-то стабильному и привычному, как оно меняется до неузнаваемости: моя добрая подружка уговаривает меня быть плохой, моя неприступная мама плачет, и, наконец, что самое странное, я иду в салон красоты.
До сих пор мой целлюлит был просто рыхлым, как каша, но когда мы с мамой входим в благоухающее морской свежестью царство Софии, мне кажется, что мне под кожу набили ньокки. Я жду, что сейчас взревут сирены и меня потащат в процедурную на носилках. Но мы спокойно проходим внутрь, и только когда мы уже вплотную приближаемся к стойке, сидящая за ней девушка отрывается от книги — скорее всего, какой-нибудь пухлый том о свободных радикалах и дорогих способах борьбы с ними.
— Добро пожаловать в «Иссима»! — улыбается девушка.
Такое впечатление, что пор на ее лице просто нет.
— Grazie! Я — Джина, а это — моя дочь Ким. София записала нас на процедуры.
— Ах, да. София вернется через пять минут, но вы можете уже начинать. Прошу вас… — Девушка жестом указывает на маленькую ухоженную брюнетку в маникюрно-педикюрном кабинете, которая уже ждет маму.
— Увидимся через пару часиков! — подмигивает мама.
— Садитесь. — говорит мне администратор. — Мы начнем, когда София вернется.
Я сажусь с таким чувством, будто мне предстоит двухчасовой визит к зубному, а не «баловство и удовольствие».
— Не хотите чаю? У нас есть самые разные лечебные травяные смеси.
— Э… — неуверенно начинаю я.
— Я вам подберу. — Девушка открывает и закрывает пару баночек. — Попробуйте, пожалуй, вот это — помогает сохранить эмоциональный баланс.
Неужели мои слабости так очевидны?
— Смесь содержит дамиану, цветы клевера и пустырник — он полезен для сердца.
Я делаю осторожный глоток. Восхитительно. Я исцелена!
— У вас ведь массаж, да?
— Да. пилинг с морской солью, — подтверждаю я.
— Пожалуй, мы добавим еще успокаивающий компресс на глаза, — предлагает она. — Уберем красноту — и никто ничего не заметит.
Ее доброта чуть снова не доводит меня до слез.
