— И что ты предлагаешь?
— Надо снять кафе, заказать машины с ленточками, купить свадебное платье. Сделать то, что делают все остальные новобрачные.
— Ну сама посуди, зачем нам кафе? С моей стороны вы четверо: ты с Лешей и Костик с Васей, и со стороны Сергея одна семейная пара придет. Ну и нас трое. Может быть, еще мой дядька приедет из Волочка. Какой смысл в кафе? Да и еда там будет, наверняка, отвратная, с Васиной кухней даже рядом стоять не сможет. А я хочу в такой день не только хорошо погулять, но и вкусно поесть.
— Ладно, убедила. Такое количество народа и у тебя в гостиной прекрасно разместится. А машины?
— Ну, машины закажем. Как раз в две поместимся, если Виталика на колени взять. В тесноте — не в обиде. Или просто кто-то нас дома будет дожидаться.
— Ладно, я своему Лешке скажу, в итоге еще одной машиной больше. Да, кстати, и про платье не забудь!
— Ой, как вспомню…
— А ты не вспоминай, а иди покупай. И фату обязательно.
— Так фата же символ невинности, девственности то есть. А какая я, к черту, девственница?
— Наплюй и разотри, все это бабские разговоры. А фата у тебя должна быть. Свадьба первая? Первая. Так что какие здесь могут быть возражения?
— Я уж думала себе какое-нибудь красное платье купить. Сейчас многие так делают…
— О горе ты мое! Никаких красных, розовых, сиреневых, только белое! Видимо, придется мне всерьез браться за твое воспитание. Если я этого не сделаю, так ведь никто не почешется. Так, сегодня же отчаливаем с работы, ну ее в баню, надоела. У тебя наличности на руках сколько?
— Да немного, рублей триста от силы.
— Ладно, возьмем мои. Как раз сегодня за последнюю сделку расчет получила. Знаю я одно местечко, там такие платья есть — закачаешься… Слушай, а кольца вы уже купили? Или тоже забыли?
— Нет еще, не купили, все никак определиться не можем: взять обычные или парные с огранкой. Сейчас их столько видов появилось, что просто глаза разбегаются.
— Ну ладно, хоть с этим вы самостоятельно разберетесь. Ох, дети вы мои, дети. Беда мне с вами! Хоть с рыжим своим познакомь что ли, а то до свадьбы ждать никакого терпения нет. Или фотографию покажи.
— На, держи. Вчера из альбома вытащила. Ну разве не душка?
— Ну, по сравнению с тобой он, конечно, по внешности тебе по всем баллам проигрывает…
— Вот и неправда! Это просто потому так кажется, что у него цвет волос такой. Вот представь его себе хотя бы шатеном! Смотри, какая лапочка! И Виталька весь в него, тоже такой же рыжик.
— Ух, как она его защищает! Вот это я понимаю, любовь! Все, кончаем трепаться, и по магазинам. У меня уже руки чешутся начать на тебя платья примерять. И учти, чтоб жених тебя в нем до свадьбы не видел!
— А это тоже бабкины россказни! Увидит — не увидит, какая разница?
— А так, на всякий случай. Чтоб было. Да и самой — что, разве не приятно будет посмотреть, как у него глаза из орбит выкатятся, когда он тебя в подвенечном наряде во всей красе узреет? А кстати, вы с ним венчаться собираетесь?
— Да мы как-то этот вопрос вообще не обсуждали. Не знаю. Может быть, через год-другой, чтобы уж наверняка знать, что мы действительно будем вместе «и в горе, и в радости».
— Тоже разумно. Все, хватай свою сумку и пошли, не могу больше сидеть на одном месте. Поехали на шоппинг, как говорят тамошние домохозяйки.
Марина боялась, что Юлька заставит ее купить опять что-то ужасное и громоздкое как тот злополучный наряд. Однако оказалось, что их мнения по данному вопросу совершенно совпадают, и все кружевные облака были отметены сразу с порога. После часа примерок то одного, то другого платья, решили остановиться на совершенно необыкновенном наряде с перламутровым отливом. Оно было довольно простого кроя, элегантно оформленное легкими драпировками, легкое и летящее, но безусловно очень стильное и, как выразилась Юлька, «убийственное по своему действию». Новый синтетический материал, из которого оно было пошито, не требовал особого ухода, так что волновать за смятый в машине подол или еще что-либо не приходилось.
Туфли удалось подобрать с таким же перламутровым отливом, что и платье. Издали даже казалось, что они сшиты из одного и того же материала. Что порадовало Марину, так это то, что несмотря на высокий каблук, ходить в них было одно удовольствие: колодка точно соответствовала ее ноге, словно изготавливалась на заказ. В принципе, она бы даже могла прыгать в них через скакалочку: держались, как влитые. За туфлями последовали кружевные чулки, комплект белоснежного нижнего белья, нежная фата с венцом. От перчаток решили отказаться: они ни с чем не гармонировали, и вообще были ни к чему.
Юлька посетовала, что Марина обрезала свои роскошные волосы, и теперь максимум, что удастся сделать с ее прической, так это слегка завить пряди. Марина только фыркнула в ответ: тоже мне, нашла проблему.
Нагруженные покупками, они поехали к Марине домой. Дверь им открыл сам Сергей, уже вернувшийся из больницы и ласково пожуривший Марину, что она сегодня не была у Виталика, и тот намекает на какой-то акулий хвост и Одноглазого Джо. Вот маленький разбойник, запомнил же ее шутливую клятву, теперь не отвертишься. Придется как-то исправляться.
Пока Марина перетаскивала покупки в комнату, Сергей провел Юльку на кухню, где и был немедленно подвергнут допросу с пристрастием. Спасла его от дальнейших вопросов своевременно вернувшаяся Марина, которая чувствовала, что не вмешайся она вовремя, Сергей сбежит от ее подруги по водосточной трубе и до свадьбы больше здесь не появится. Она ловко перевела разговор со скольких тем на что-то более нейтральное, за что была вознаграждена красноречивым благодарственным взглядом своего жениха. Ну, Юлька, неугомонная ты душа, я тебе еще это припомню! Будешь знать, как моего мужчину в краску вгонять! А негодница, немало не смущаясь, заявила: «Ну должна же я знать, в чьи руки передаю такое сокровище, как тебя?» То есть, получается, она как бы и не при чем! Вот ловкачка!
После недолгих раздумий, подруги отправили Сергея в ближайший магазин за вином, а сами быстро соорудили ужин на троих. Просидели почти до полуночи, в результате чего Юлька заявила, что на работе ее завтра могут не ждать, поскольку душа требует творческого отпуска как минимум дня на три. Марина подумав, присоединилась к Юльке, так как работать пока не было ну ни малейшего желания. И вообще, что надо делать, если работа мешает получать тебе полное удовольствие от твоей жизни? Правильно, временно отправить ее в тар-тарары, и расслабиться.
На самом деле, после того, как Сережа окончательно переехал к ней жить, каждый день был для Марины праздником. Днем — потому что она знала, что вечером снова увидит своего любимого (они обычно встречались в больнице у Виталика, который быстро шел на поправку), вечером — потому что они просто были вместе и вели долгие разговоры ни о чем и обо всем одновременно, ночью — да просто потому, что он был рядом, так близко, как это только возможно. Каждая ночь дарила Марине такое неземное блаженство, что она боялась, что как-нибудь не сдержится, и просто замурлычит, закричит, сделает что-нибудь этакое, чтобы дать выход той радостной энергии, которая теперь не покидала ее ни на минуту и клокотала внутри нее, как лава в жерле вулкана. Если в жизни и есть такое понятие абсолютного счастья, то видимо это было что-то подобное тому чувству, которое она сейчас испытывала.
