Этан находился в особняке. Он стоял в центре гостиной, которая очень изменилась после того, как из нее убрали портрет. Без этой огромной картины, на которой был изображен глава рода со своими детьми и которая теперь висела в гостиной квартиры Клары Мотт, дом освободился от своего прошлого и был готов к встрече с будущим.
– Я знаю, для чего ты привел меня сюда, Уильям, – говорил Этан в пустой комнате. – И дело здесь не в сватовстве и не в том, чтобы заставить меня лицом к лицу встретиться с моим прошлым, от которого я пытался избавиться в течение трех лет. Ты, должно быть, увидел что-то во мне и что-то ь Аманде, что помогло тебе понять, что мы созданы друг для друга. Несмотря на то, что вы с дочерью были очень далеки, ты очень хорошо знал ее. Я не понимаю, как тебе это удалось, но у тебя все получилось. Потому что я люблю ее всем сердцем. И Томми я тоже люблю. Я люблю его, как собственного сына. И если Аманда согласится, я заберу ее с собой, в край, где земля и небо, вода и лес, и я сделаю все, чтобы она была счастлива всю оставшуюся жизнь.
Когда Этан повернулся, чтобы уйти, он увидел Аманду и рядом с ней Томми в коляске.
– Я согласна, – сказала она с улыбкой. – Я тоже люблю тебя, – произнесла она, и глаза ее наполнились слезами.
– Поедем со мной, Аманда. Мы будем жить в маленьком доме, пока не построим дом нашей мечты немного поближе к цивилизации. Тебе придется поехать, без тебя я не уеду.
– Я и не возражаю против того, чтобы немного побыть вдали от цивилизации, – ответила Аманда с улыбкой. – И я буду наслаждаться водой, воздухом и лесом. И к тому же я совсем не возражаю против долгой, долгой поездки.
Этан поцеловал ее.
– А ты что скажешь, Томми? – Этан вытащил мальчика из коляски, прижал его к груди и поцеловал в макушку. – Думаю, тебе понравится Мэн, – сказал он. – И я научу тебя ловить рыбу.
Аманда улыбнулась:
– Пойдем, а не то я разревусь.
Они вышли из особняка и пошли по Семьдесят четвертой улице. Этан вез коляску с Томми, Аманда держала Этана под руку – семья направлялась домой.
