Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
– У нас просто недоразвитое чувство юмора, это точно, – сказал Профессор, – но мне кажется, что даже безумная веселость лучше никакой.
– Думаю, шутка была очень хорошей, – вставил Джонатан и несколько раз повторил ее про себя, чтобы потом не забыть так же подшутить над Гилроем Бэстейблом.
Дули, который вошел в рубку, чтобы позавтракать, спросил:
– А что могло бы начаться?
– Трупное окоченение, – объяснил Эскаргот.
– Что это такое?
Профессор начал было объяснять, но в результате шутка потеряла всю свою остроту. Наконец он бросил объяснения и сказал Дули, что совершенно неважно, что происходит с телом после смерти.
– Тогда мы должны были окоченеть прошлой ночью, – сказал Дули, – потому что я не мог с трудом ходить.
Профессор сказал, что Дули выразился неправильно, что надо было сказать “я едва мог ходить”, но раскрытие тайн грамматики увенчалось не большим успехом, чем научное объяснение сущности трупного окоченения. И во время завтрака все уже забыли об этом.
– А где можно достать эти часы, сделанные из кальмара? – поинтересовался Джонатан у Эскаргота.
– Я сделаю вам такие. Если мы когда-нибудь окажемся на побережье, потратим на это один день. Но мы должны поймать речного кальмара. Вам не нужно много их. Хитрое переплетение щупальцев. У них слишком много ног. Тебе придется их подравнивать.
– У меня были улиточные часы,– сказал Джонатан. – Они шли очень хорошо, только не во время снегопада.
– Никогда не слышал о таких часах, – произнес Эскаргот.
– Я сам их изобрел, – пояснил Джонатан. – Но их можно использовать только дома. Если в пять утра выйти на лужайку, там можно найти сотен шесть улиток, к все куда-то ползут. Едят траву и тому подобные вещи. Вы должны быть осторожны, чтобы не наступить на них. В шесть тридцать их остается всего лишь штук двадцать, и все они ползут к кустам, прежде чем покажется солнце. К семи пятнадцати вы найдете всего лишь одну улитку. Я думаю, эта улитка в их племени – что-то вроде деревенского дурачка; наверное, она не в состоянии различать, сколько сейчас времени. Она несколько запутывает часы. И потом уже, ночью, все повторяется, только в обратном порядке.
– Не слишком-то это точные часы, Джонатан, – сказал Профессор.
– Они хороши, когда нечего делать, – сказал Джонатан в поддержку этих часов, – но точно определять по ним время – весьма нудное занятие.
– И чтобы выполнить эту нудную работу, нужно еще очень рано встать, – заметил Эскаргот. – Я сделаю вам часы из кальмара, Бинг. Они будут идти и днем, и ночью.
В окно рубки они видели деревья, покачивающиеся под дуновением утреннего бриза. Он был не таким уж сильным, но путешественники поднялись и стали ставить паруса, а затем медленно поплыли вверх по реке в лучах нежаркого утреннего солнца.
Так прошло два дня; время от времени, когда стихал ветер, они крутили гребное колесо, с помощью шестов пробирались среди отмелей и медленно, но верно двигались вперед. В то утро, ниже по течению, они заметили дым, который поднимался с берега Горной Страны. Дым поднимался большими темными клубами; он был настолько густой, что почти час заслонял небо на востоке. Может быть, это горел лес, а может, и какой-нибудь амбар. Вечером путешественники заметили клубы дыма от другого пожарища, но с наступлением сумерек он исчез из вида. Друзья не сомневались в том, что шествующая ночью толпа гоблинов и эти пожары как-то связаны между собой. Джонатану пришлось согласиться с Профессором, что сейчас было не время бездельничать, потому что селения в холмистой долине, может быть, ужевсе в руинах.
Но они ничего не могли сделать с этими пожарами в низовье реки. Прошла ночь, за ней другая, и на шестой день путешествия они были уже возле разрушенного Малого Стутона, который выглядел достаточно странно – как будто он был разрушен не две недели назад, а гораздо раньше. Дома, стоявшие вдоль берега, были покрыты ползущей лозой дикого винограда, который проникал в окна, и вылезал из них, и даже прорастал сквозь черепицу на крышах. Из щелей в некоторых домах сочился тусклый свет – словно внутри горели лампы или свечи. Но не исключено, что это была всего лишь игра солнечного света, который иногда показывался сквозь бреши в затянутом тучами небе. Тоненький дымок поднимался из одной трубы, что показалось путешественникам еще более странным. Они не знали, как понимать этот дым – или свет ламп, если это, конечно, были лампы, – было ли это хорошим сигналом, означавшим, что Малый Стутон все-таки не совсем брошен, или плохим – свидетельствующим о том, что здесь опять орудуют гоблины. Профессор сказал, что хотел бы знать, что же происходит; его просто приводила в ужас мысль о том, что в покинутых домах могут жить гоблины. Эскаргот возразил, что он слышал и не о таких странностях. И то, что происходит в этих темных лесах, в общем-то, не является чем-то необычным. И он, и Джонатан считали лишним останавливаться здесь только затем, чтобы удовлетворить любопытство, и Профессор наконец согласился с этим.
До девяти часов утра ветра почти не было, но затем он задул, правда в сторону моря. Даже Дули понял, что надвигается буря, – ветер был влажным и пах водой; он несся со стороны Белых Скал, которые время от времени показывались из-за облаков, хотя были слишком далеко и путешественники не могли услышать раскаты грома.
Около десяти часов пошел дождь – большие круглые капли падали с серого неба, и шлепались на палубу и крышу рубки, и ручейками стекали вниз. Теперь уже не было опасности, что какие-нибудь бочонки или что-то еще начнет кататься по палубе, поскольку весь груз был спрятан в рубке. Снаружи оставались лишь сиденья, приделанные к палубе.
Джонатан и Дули, которые оба любили дождь, решили вновь взяться за педали, надеясь, что он ослабнет. Профессор вместе с Эскарготом забрался в рубку, извиняясь за свой ревматизм. Поначалу сидеть на палубе под дождем казалось очень интересно – можно было наблюдать далекие вспышки молний. Но когда Джонатана ударила по голове первая градина, его настроение несколько изменилось, особенно после того, как градины стали огромными, как мраморные шарики. Хотя на палубе и был навес, прикрывающий гребное колесо и его механические части, но когда колесо крутилось, навес начинал ходить туда-сюда и хлестал Джонатана и Дули по голове и спине. Во время атаки градин им приходилось прикрывать лица руками. Из-за этого, конечно, они уже не видели, куда плывут, и решили ненадолго прекратить крутить педали.
Вскоре они вывели плот в устье небольшой речушки, которая впадала в Стутонскую Топь. Берега здесь были высокие и хорошо прикрывали от ветра. На них росли такие густые кусты, что большая часть дождевых капель до плота не долетала. Когда Джонатан и Дули перестали крутить педали, Эскаргот вылез из рубки и привязал плот к скрученным корням, торчащим из берега. Дули бросил якорь, но здесь было так мелко, что якорь просто торчал из воды, словно интересуясь, что ему делать, а вся его цепь грудой лежала на палубе.
Путешественники забрались в рубку и целый день играли в карты, пили кофе и читали книги. Джонатан предпринял попытку научить Дули одной карточной игре, но она оказалась для парнишки слишком сложной. Тогда они принялись играть в “Рыбную ловлю”, которая в целом была неплохой игрой, правда надоедала уже через полчаса.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
