Голос Ойсина:
— Передайте госпоже, жизнь феанна вне опасности.
Ярл широко распахнул глаза.
Приглушенные отсветы смолистых поленьев, пылающих в камине, скользили по знакомым до боли очертаниям его собственной спальни в Рассветных Башнях.
— Лежи спокойно, Эхбел, — немедленно отреагировал филид. — Ни слова…
— Ойсин. — Мак Кехта поразился слабости своего голоса. — Салэх…
— Не гневайся, мы снарядили новую охоту. Кикимора Сенлайха не победит.
— Ойсин, позови Этлена. — Колокольчики зазвенели в отрицании.
— Отправь Лох Белаха в Орлиный Приют, а…
— Лох Белах пал на меч. — Слова филида прозвучали жестче, чем ему самому того хотелось. — Он винил в случившемся только себя.
— Тогда Этлена, Эогана, Райлеха… Зови же!..
— Да что стряслось, Эхбел? К чему такая спешка?
— Ойсин, — ярл приподнялся, пальцы его вцепились в складки белоснежной хламиды собеседника, — салэх нельзя ловить для травли. Они не просто звери. Я видел… Я знаю…
Филид удивленно вскинул бровь.
— Созывай воинов. Салэх нужно уничтожить, иначе они уничтожат нас…
Мак Кехта попытался вскочить, но вспышка боли в растревоженной ноге милостиво погасила сознание…
Вот так вот…
Но ярлы, да и сам Эохо Бекх, чего греха таить, не восприняли серьезно предостережения Мак Кехты. Более того, посчитали привидевшуюся ему угрозу горячечным бредом. Многие из ближайших друзей пытались остановить Эхбела, когда он, во главе своей дружины, принялся мотаться по близлежащим долинам, беспощадно вырезая любую стаю салэх, не успевшую убраться с его пути.
А когда ярлы спохватились и последовали примеру Мак Кехты, стало уже поздно. Началась война, названная в сидских хрониках Войной Утраты. Люди — салэх — звали ее гордо — Войной Обретения.
Без малого двести лет бушевали кровавые вихри на огромной территории от Облачного кряжа на севере до Поднебесных гор на юге. Воинскому искусству, опыту, мастерству сидов салэх противопоставили неистребимую плодовитость, упорство, умение и, главное, желание учиться.
За это время у людей успело смениться более шести поколений. Правнуки, не в пример лохматым, прикрывающимся шкурами прадедам, почерпнули от врагов верховую езду, железное оружие, строительство из камня и, наконец, овладели магией.
Как же ее звали, первую чародейку-салэх? Эохо Бекх наморщил лоб.
Комнатная зверюшка филиды Мадден Утренняя Роса. Тулла?.. Телла?..
Кто мог подумать, что преданный и ласковый домашний любимец в один несчастный день способен обрушить молнии на голову своей хозяйки. Королю доложили: Утренняя Роса, умирая, плакала и просила простить вышедшее из-под контроля животное.
Мадден всегда была слишком слаба. И не телом, а духом. Вот если бы все сиды походили на неистовую Фиал Мак Кехту! Кто знает, чем бы завершилась Война Утраты. Но Фиал к тому времени еще не родилась. А ее супруг Уснех, сын павшего в конце концов в одной из бесчисленных стычек Эхбела, едва вошел в пору зрелости к концу войны. Хотя и прославился немало и как воин, и как полководец…
А потом, лет через десять после смерти Мадден, из неровного строя вооруженных как попало и чем придется салэх навстречу атакующей конной лаве перворожденных вдруг полетели огненные шары.
Пожалуй, это и определило решительный перелом в военных действиях. Филиды не нашли, что противопоставить стремительно развивающейся боевой магии людей. Разве что щиты из уплотненного воздуха, встречные ветры да мороки, призванные отвлечь внимание атакующих.
Сиды утратили все земли южнее Ауд Мора и его сестры Аен Махи. Горы Грива, Лесогорье, Железные горы и Белые холмы еще хранили кое-где остатки разрушенных замков, но вотчиной перворожденных остался лишь Облачный кряж…
— Мой король… — Нерешительный голос Майла Лох Ньеты — оруженосца короля — оторвал Эохо Бекха от неутешительных размышлений.
Правитель отвел взгляд от камина.
— Что, пора?
— Да, мой король. — Лох Ньета весь подрагивал в нетерпении. От крыльев породистого носа, начинающегося гораздо выше линии бровей — признак несомненного благородства крови, — до самопроизвольно переминающихся, словно в танце, ног. — Утехайр Семь Звезд и Морана Пенный Клык просили передать… Нет, они решили сами сказать все…
Эохо Бекх не улыбнулся, хоть растерянный и любопытный вид его ближайшего сподвижника к тому призывал. «Слишком непосредствен», — в который раз подумал король. Но, несмотря на молодость, а Майл встретил лишь каких-то три с половиной сотен весен, Лох Ньета во владении оружием уступал одному лишь беловолосому Этлену, который посвятил свою жизнь служению роду Мак Кехты.
— Очень плохие новости? — вместо усмешки устало проговорил правитель.
— Думаю, да, мой король…
— Что ж… — Повелитель встал, расправил плечи. — В этот раз Войны Утраты мы не допустим.
Два входивших в этот самый момент в двери филида склонились, прижимая ладони к груди.
Глубокие старики в одеждах, сверкающих белизной, как снег на вершинах самых неприступных пиков.
Утехайр Семь Звезд и Морана Пенный Клык. Они были рядом с королем, тогда еще военным вождем, в мрачное время исхода из Благословенной Земли. Обычно рядом с ними всегда находился Айлиль Черный Буревестник. Сейчас великий целитель был занят — боролся за жизнь ловчего, доставившего в Уэсэл-Клох-Балэ детеныша пещерного медведя.
Прическу главы Большого Совета — Утехайра — венчали две дюжины кос, каждая из которых несла маленький серебряный колокольчик, покрытый тонким слоем золота. У Мораны — на четыре косицы меньше. Зато седые волосы не в пример гуще и длиннее.
— Мой король… — Филид, покончив с формальными приветствиями, стремительно шагнул к камину. Сида отстала всего на долю мгновения.
— Приветствую тебя, канесэх, — вежливо отозвался Эохо Бекх, назвав Утехайра мудрейшим по принятой среди сидских чародеев традиции. — И тебя, вторая среди мудрых.
— Полно, король. — Голос Мораны Пенный Клык слегка дрожал от долго сдерживаемого волнения. — Не время рассыпаться во взаимных любезностях…
— Страшную беду знаменует наше гадание, — покачал головой Утехайр, вперив льдисто-синие глаза в лицо собеседнику. Сколько зим он проводил? Эохо Бекх того не знал, но подозревал — не меньше двух тысяч. И это по самым скромным подсчетам. Возраст никак не отразился на лице филида. Сиды не стареют столь же стремительно, как смертные существа — салэх, к примеру. Седина не в счет. Ведь многие головы белеют не под тяжестью лет, а вследствие перенесенных невзгод и испытаний. Просто зрачки главы Большого Совета стали темнее и глубже. Загляни, дна не увидишь. А окружающая их синева казалась высокогорным льдом по краям черной трещины-провала.
