Хотя бы поэтому он не отправится туда, в склепы, по своей воле. Есть и еще одна причина: Маркус Эплтон, ведь тот спит и видит, что Фрост поступит именно так.
Думая о будущем, Фрост видел перед собой бесконечную дорогу, где дни казались деревьями вдоль обочины. Другой дороги не было, а эта вела в никуда.
День он проспал, а к вечеру снова отправился за свертком.
Была уже ночь, когда он вошел в переулок. Свертка не было, он пришел рано. Человек еще не выходил.
Фрост отошел в темный угол возле стены, сел на корточки и стал ждать.
Мягко ступая, подошел кот, был он какой-то настороженный и недоверчивый. Замер, уставился на Фроста. Решив, что тот опасности не представляет, кот принялся умываться.
Задняя дверь ресторана открылась, в ночь упала полоса света. Человек вышел, его белая куртка сияла на свету, в правой руке он держал корзинку с мусором, в левой — пакет.
Фрост поднялся, чтобы пойти навстречу.
Вдруг где-то рядом хлопнул выстрел, человек распрямился, дернулся, его голова запрокинулась. Корзина выпала, перевернулась, разбрасывая мусор.
Человек согнулся пополам и рухнул на дорожку, а корзина еще крутилась, пока, наткнувшись на тело, не замерла.
Фрост по инерции сделал еще шаг вперед.
Кот убежал. Тишина — ни шагов, ни криков.
В голове моментально пронеслось — ловушка!
Человек убит выстрелом в голову, поврежден мозг (черное пятно залило его лицо), и это не оставляет шансов на воскрешение. У него уже не будет второй жизни.
В переулке убит человек. Кто был в переулке? Фрост. Он не вооружен? Какая ерунда, револьвер непременно найдется.
Приехали, подумал Фрост. Здесь пахнет уже не изгнанием, а смертью. Он убил человека выстрелом в голову. Что он заслуживает? Смешной вопрос…
Но он не убивал! А кого это волнует? Кого в тот раз интересовало, что никакой измены он не совершал?
Фрост обернулся и посмотрел вверх.
Двухэтажное здание, в высоту футов тридцать или чуть меньше. Но здесь, прямо перед его глазами, был когда-то навес над входом — на стене остался похожий на перевернутую букву «V» ряд кирпичей, наполовину выступающих из стены.
Фрост разбежался и подпрыгнул. Сумел уцепиться за нижний кирпич и замер, ожидая, что тот под его тяжестью обломится либо выскочит из кладки. Нет, кирпич держался крепко. Он протянул вторую руку и ухватился за следующий кирпич, подтянулся, правой рукой ухватился за третий и левой дотянулся до четвертого.
Так в спешке он карабкался наверх, мышцы неожиданно наполнились силой, нервы собрались в комок.
Уцепившись за пятый кирпич и поставив на нижний ногу, он вытолкнул себя вверх. Оперся локтями о край стены, быстро подтянулся и плашмя рухнул на крышу. Парапет в два фута высотой скрывал его от тех, кто мог оказаться на улице.
Он лежал, тяжело дыша, прижавшись к крыше, а в переулке уже раздавались звуки чьих-то шагов и крики.
Здесь оставаться нельзя. Надо уносить ноги — не только с крыши, из переулка, из района. Не найдя никого внизу, они примутся обшаривать крыши. К этому времени надо успеть удрать.
Фрост осмотрелся. Какое-то возвышение на крыше его заинтересовало, и он пополз туда.
Крики внизу усилились, к ним добавился вой спасательной машины. Приехали они вовремя, вот только человеку, лежащему там, проку от этого мало.
Фрост дополз до возвышения и увидел, что это крышка люка, квадратная, деревянная, обшитая жестью.
Пригнана она была на славу. Фрост изловчился, уцепился за край и дернул. Кажется, поддалась. Он дернул сильнее, крышка слетела. Что там внизу?
Темень кромешная. Фрост с облегчением вздохнул, хотя радоваться было еще рано — там могло оказаться что угодно.
Он оттащил крышку в сторону, свесил ноги и повис на руках. Конечно, он понимал, что там внизу будет пол, но все равно ощущал себя повисшим над бездной.
Отпустил руки. Летел фута два или около того. Что-то сломалось под ним при падении. Больно. Фрост вжался в пол, вслушиваясь в звуки.
Сирена замолкла, и воцарилась тревожная тишина. На улице закричал какой-то мужчина, но здесь, в этом здании, было совершенно тихо.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и Фрост различал уже какие-то смутные очертания. Слабый свет проникал в помещение — очень большое, занимавшее весь второй этаж дома. Высокие, вытянутые окна выходили на улицу.
Какая-то мебель. Гнутые стулья, приземистые столы, составленные в ряд ящики. Похоже, он очутился в демонстрационном зале второразрядного магазина.
Надо бы поставить крышку на место, подумал он. Ее увидят и сразу поймут, куда он делся. Но как? Искать лестницу? Где?
Не мог он терять время. Надо немедленно выбраться отсюда.
Фрост проковылял по комнате и, отыскав выход, спустился вниз.
Там было гораздо светлее.
Подошел к двери, освободил запор, слегка приоткрыл. Поглядел на улицу. Улица казалась пустой.
Выскользнув наружу, дверь он оставил приоткрытой — вдруг придется вернуться. Прижался к фасаду и осмотрелся. Пусто.
Перебежал на другую сторону, добрался до угла, свернул и перешел на быстрый шаг. Через два квартала ему встретился пешеход, но тот на него даже не взглянул. Появилось несколько машин, он шмыгнул в подворотню и переждал, пока те проедут.
Через полчаса он понял, что пронесло.
Надолго ли? Опять придется скрываться.
В подвале? Нет, люди Эплтона выследили его — как бы иначе они могли подстроить ему сегодняшнее? Да, еще немного — и Фрост никому бы уже не был опасен.
Но кому и чем он опасен? О чем, наконец, шла речь в той записке? Да и вообще, попала ли записка в конверт, который он отдал Энн?
Вспомнив о ней, Фрост запаниковал. Если Эплтон узнает, что бумага у нее, Энн грозит смертельная опасность. Любой, кто соприкасался с ним, нынче в опасности.
Человек из ресторана не сделал ничего, только проявил сострадание к незнакомцу и теперь лежал бездыханный — лишь потому, что его смерть помогала загнать в угол того, кому он помогал.
Эплтон знает, что Энн говорила с ним. Скорее всего, именно тогдашний ее приход и повлек за собой его арест и осуждение.
Может быть, подумал Фрост, следует предупредить ее? Но как? Позвонить? Но у него нет денег. Да и телефон наверняка прослушивается. А за ней самой следят.
Пойти на встречу с Чэпмэном? Но и это опасно — не так для него, как для Чэпмэна и Энн. Эплтон мог проведать, что его посетил Чэпмэн, и тут уж не нужно особой сообразительности, чтобы связать все с Энн.
Лучшее, что он мог сделать, — держаться подальше от обоих.
Их бы предостеречь, да только попытайся он это сделать, причинит им больше вреда, чем не предпринимая ничего.
