Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
— Что? — спросил я. Как обычно, я с трудом поспевал за Лилли Бейтс.
— Смертельный Червь! Надо было просто положить его обратно в ящик, а он вместо этого взял и убил его. С доктором Чанлером другое дело. Им придется его убить, потому что если не убить, то он будет продолжать поедать. Дядя говорит, что на земле нет такой тюрьмы, в которой можно было бы запереть вендиго.
— Он не вендиго, — возразил я, верный слуга Уортропа. — Вендиго не существует в реальности.
— Скажи это Мюриэл Чанлер.
У меня вспыхнули щеки. У меня вдруг возникло почти непреодолимое желание ее ударить.
— Она никогда не переставала его любить, — продолжала она. — Тебе этого не понять, Уилл, потому что ты мальчик. Доктор Чанлер это знал, не мог этого вынести и поэтому отправился в Канаду. Я не думаю, что он рассчитывал вернуться. Его сердце было разбито. Женщина, которую он любил, никогда не переставала любить его лучшего друга. Ты можешь себе представить что-то более трагическое? А потом лучший друг спасает его и возвращает к ней, только теперь он даже не человек…
— Прекрати! — крикнул я. — Пожалуйста, прекрати!
Я резко встал и заковылял к двери. Она пошла за мной, говоря:
— В чем дело, Уилл? Ты куда?
— Оставь меня в покое!
— Вот так ученик монстролога! — закричала она мне вслед. — Зачем, ты думаешь, он тебя к себе взял, Уильям Джеймс Генри? Зачем, ты думаешь?
Я оставался в своей комнате и ворочался в постели, пока не пробило десять и не начали прибывать монстрологи. Я слышал их доносившиеся снизу голоса, приглушенные и мрачные, как при прощании с покойным, и меня разозлило, что они ведут себя так, будто доктора больше нет. Расстройство заставило меня отказаться от остро необходимого отдыха. По пути вниз я заглянул в его комнату и увидел, что он крепко спит. Я решил его не будить. Рискуя снова столкнуться с Лилли, я отправился на их стратегическое заседание, чтобы хотя бы представлять доктора. Он захочет узнать, что они замышляют в его отсутствие.
Я нашел их в библиотеке — фон Хельрунга, маленького француза Дэмиена Граво, доктора Пельта и еще двух монстрологов, которых я раньше не видел и которых звали, как я потом узнал, Торранс и Доброгеану. Библиотека стала командным пунктом предстоящей операции. На стену прикрепили большую карту острова Манхэттен. В нее были воткнуты ярко-красные булавки, которые отмечали места, где обнаружились жертвы Чанлера. Я насчитал в общей сложности восемь — на три больше, чем мне было известно. Чудовище проявляло больше активности, чем я представлял. «Оно не перестанет охотиться, — говорил фон Хельрунг. — Оно будет убивать и поедать, пока кто-нибудь его не убьет».
Рядом с картой были прикреплены газетные вырезки с кричащими заголовками: БЕЗУМЕЦ ОСАДИЛ ГОРОД. ИДЕТ БОЛЬШАЯ ОХОТА НА АМЕРИКАНСКОГО «ПОТРОШИТЕЛЯ». И еще один, пронзительный, из первого утреннего выпуска: ПОЛИЦИЯ ОТРИЦАЕТ СЛУХИ О ПРОПАВШЕЙ ЖЕНЩИНЕ / ГДЕ МИССИС ДЖОН ЧАНЛЕР?
— Где Уортроп? — спросил доктор Пельт. — Без него нельзя ничего решать.
— Он отдыхает после того, что пережил в руках нашего уважаемого инспектора Бернса, — ответил фон Хельрунг. — Пусть Бог в своем милосердии дарует Пеллинору утешение в его печалях и пусть Бог в своей божественной справедливости нашлет чуму на нью-йоркскую полицию!
— Мы можем известить его о наших планах позже, — сказал Граво. — Мы или мсье Генри, который скрывается в тени у дверей. Идите, идите. Veuillez entrer, мсье Генри. Вы можете вести протокол нашего заседания!
Фон Хельрунг нашел, что это прекрасная мысль. Он усадил меня за стол, дал бумагу и перо, чтобы запротоколировать, как он выразился, первое в истории монстрологии официальное расследование вида Lepto lurconis.
— Это плодотворный момент, mein Freund, Уилл. Мы как первооткрыватели, ступающие на берега нового континента. Это всегда будут помнить как тот час, когда наша наука обратилась к величайшей тайне — на стыке невежества и знания, света и тьмы. Ах, если бы только Пеллинор был здоров и мог к нам присоединиться!
— Если бы он был здесь, то, думаю, вы бы получили по носу за то, что только что сказали, — сухо заметил Пельт.
— Он может отрицать это только временно, — пропыхтел фон Хельрунг, недовольно отмахнувшись пухлой рукой. — В течение семи тысяч лет мудрецы верили, что земля плоская, и людей, которые это отрицали, убивали. Перемены всегда наталкиваются на сопротивление, даже — и особенно! — со стороны людей калибра Пеллинора. Так устроен мир.
Он хлопнул ладонями и сказал:
— Итак, начали, ja? Герр доктор Пельт читал мой доклад и знает многое из того, о чем я собираюсь говорить. Я молю его о прощении за то, что буду пахать знакомую ему почву, но ее надо вскрыть, потому что иначе не взойдут семена, которые принесут плоды успеха в этом нашем самом серьезном предприятии. Джон Чанлер мертв. То, что выросло на его месте, что оживляет его безжизненную форму, это дух, который старше, чем самые старые скалы. В разных культурах у него много разных имен. Вендиго или аутико — лишь два из них, но их больше — их сотни. Для ясности я буду называть его просто чудовищем, поскольку это слово наилучшим образом отражает его природу. В том, чем стал Джон Чанлер, нет ничего человеческого.
Монстролог Доброгеану поднял руку и сказал:
— Я бы поспорил с этим утверждением, герр доктор. Да, его действия отвратительны, но в них есть метод — конечно, дьявольский метод, — и что-то человеческое в них присутствует, если мы включим в человеческое своих падших ангелов. Никакое чудовище не устраивает трюков и не действует из ревности и мести. Если не так, значит, мы все чудовища.
— Какие-то крупицы его личности остались, — признал фон Хельрунг. — Это неоспоримо. Но надо считать это отдаленным эхом его эволюционного прошлого. Здесь не больше человеческого, чем в экспозиции музея мадам Тюссо. Им движет голод. Все остальное — это только как рябь на воде или остаточные толчки после землетрясения. Вы заметите, что я не называю его Джоном. Я сознательно этого не делаю и предлагаю не делать этого и вам, потому что если мы хотим его уничтожить, то сначала мы должны уничтожить любые свои впечатления о нем как человеке. Я бы не мог уничтожить человека — и никто из нас не мог бы, я думаю, — но я смог бы уничтожить и, если поможет Бог, уничтожу это. Я повторяю, джентльмены: Джон Чанлер умер. Осталось чудовище.
— Думаю, мы все согласились относительно этой цели, доктор фон Хельрунг, — сказал Торранс. Он был самым молодым из рекрутов фон Хельрунга, физически сильным и с властным баритоном. — Хотя я не убежден, что мы имеем дело с существом сверхъестественного происхождения, но согласен, что если полиция не сумеет его схватить, то наш долг как друзей и коллег Чанлера довести дело до удовлетворительного конца.
— Я молюсь, чтобы полиция не пыталась его арестовать, доктор Торранс, — ответил фон Хельрунг. — Потому что такая попытка абсолютно точно обернется трагическим провалом. Они не понимают, за чем охотятся. Его нельзя схватить, и его нельзя убить. Хотя я сказал им, как его уничтожить, они ко мне не прислушались.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
