— Вы говорили о платье. Цвет помните? — поинтересовался Трифонов.
— Яркое. Голубое с синим.
— Бирюзовое с синими разводами?
— Можно и так сказать. Я в этом не силен.
— Номер машины не запомнили?
— Нет. Даже не взглянул. Но не из дешевых, вот это меня и удивило.
— А раньше вы обращали внимания на окна дома? Может, они постоянно открыты? — спросил Трифонов.— В комнате камин горел, не так уж и холодно.
— Трудно сказать. Помню, как-то Борис говорил однажды: «Уют, это когда ты сидишь у горящего камина, а за окнами стучит дождь. Чувствуешь себя защищенным». Вчера, а точнее, сегодня, ночью шел дождик и даже молнии сверкали.
— И еще вопрос,— продолжал Трифонов.— Собака была привязана на улице?
— Нет. Это я точно могу сказать. Она бы лаяла, когда я остановился возле дома. А потом, кто же ее мог отвязать, если Бориса убили.
— Резонное замечание,— согласился Трифонов.— Сейчас к вам зайдет девушка, дознаватель, и составит протокол. Не забудьте начать с того, в каком месяце вы родились, а то она не найдет к вам нужный подход.
Полетаев ничего не понял, но и не требовал разъяснений: он имел дело со следствием впервые, может, у них так принято.
Трифонов и Курприянов отправились к месту происшествия.
— Кира Фрок. Так, Александр Иваныч? Ее черный «лексус» мы уже видели. Помните, она приезжала в управление, а потом мы поехали на нашей «волге» к ней на дачу за ключами и в офис на Гороховую. Прежде чем сесть в нашу машину, она полезла в свою и что-то забрала из бардачка. Этот же «лексус» мы засекли возле банка Кузьмина, когда устанавливали их связь. Тут ошибки быть не может. «Лексус» не «фольксваген», «ауди» или «мерседес», каких по городу носится больше, чем «жигулей». Товар, что называется, штучный.
— Нет-нет, все правильно. Но нельзя же Киру считать полной дурой. В ресторане «Якорь» она появляется в бирюзовом платье и белых перчатках, где убивают Шестопала. Сюда она приезжает в том же платье и перегораживает своей машиной дорогу. Перед окнами крутится. Безрассудство какое-то… Зачем ей дразнить следствие?
— Однако мы ничего ей предъявить не можем. Свидетели дать стопроцентную гарантию нам не могут. Одень пять женщин в такое платье и посади для опознания, они запутаются, Александр Иваныч. А потом, она же приехала сюда ночью, Борис Медведев в деле не фигурирует, хотела сделать дело по-быстрому и свалить. Уж на свидетелей она никак не рассчитывала. А вы видели голубую бейсболку на камине? Борис по всем параметрам подходит под описание слесаря и метрдотеля. Женщина в квартире, женщина в ресторане. Он дело свое сделал, пришло время убирать свидетелей. Меня другое волнует.
— Что же, Сема?
— На кого Кира работает? На Добронравова, на себя или на Кузьмина. В нашем активе три кандидата. Либо Кира исполнитель, либо главарь. Хуже, если ока сама по себе: тогда ее любовники останутся в дураках и попадутся на крючок вместо нее. А она вовремя отойдет в сторону. Убирать их она не будет. Тогда не останется козлов отпущения и валить будет не на кого. А джентльмены ее не сдадут. Вот в этом она уверена.
Трифонов ничего не ответил. Они подошли к крыльцу дома, где стоял врач, покуривал сигарету и мило беседовал с Наташей.
— Ну что там, Валентин Ильич? — спросил Трифонов у врача.
— Смерть наступила около половины четвертого утра. Череп размозжили не сильно. Но мне не нравятся пятна на его лице, шее и груди. Надо бы на вскрытие. Что удивительно, били по голове бутылкой с вином, что ослабило удар. Череп цел. Возможно, внутренне кровоизлияние. Не всё мне понятно до конца. Перевозку я уже вызвал.
— Ладно. Будем ждать окончательного диагноза.
— Удар не сильный? — переспросил Куприянов.— Может быть, била женщина?
— Не исключено.
К ним вышел подполковник Дымба.
— Ну а ты, что скажешь, собиратель пылинок? — обратился к нему Куприянов.— Незаменимый наш пылесос.
Дымба не отреагировал — он смотрел на Трифонова.
— Опять «Хванчкара», Александр Иванович. И штамп на этикетке ресторана «Якорь». Ею и били по голове. Я говорю о бутылке. Извините, но это уже явный перебор. Издевательство какое-то.
— Следы есть?
— Женские туфли на шпильке тридцать восьмого размера. Грязно в саду, вот и наследила, но на второй этаж не поднималась.
— Ищи, Вася, альбом с фотографиями, если только он не сгорел в камине.
— Скорее всего, сгорел. Бумаги много сожгли. И даже какую-то картину. Обгоревший кусочек холста остался. Следы выметены.
— Похоже, что так. В два часа ночи женщина уже была здесь, а убила парня в половине четвертого. Вот только если она убирала улики, то должна была подниматься и на второй этаж. И даже на чердак.
— Там сейчас Аристарх работает.
— Значит, мы можем зайти?
— Да, я уже закончил.
Трифонов кивнул Куприянову на лестницу, ведущую наверх. А Наташе сказал:
— Сходи к соседу, голубушка. Протокольчик надо составить.
До тщательных обысков дело не дошло. Вниз по лестнице спускался Аристарх Лыткарин с картиной в старой тяжелой раме под мышкой. Вид у него был такой, словно его оглушили.
— Что с тобой, майор? — спросил Трифонов.
— Ничего. Федотов. «Свежий кавалер».
— Где ты его взял?
— На чердаке. Их там двенадцать штук. И все Федотовы.
— Федотов один — картин двенадцать,— поправил Куприянов.— Подвинься, майор, дай пройти, лестница-то узковата.
— Александр Иванович! — окликнула Трифонова еще не ушедшая Наташа.— А вы не забыли об аварии на шоссе. Может, Коптилин и Сошкин сюда ехали? Тут ведь рядом и подъездная дорога хорошая.
— Я ничего не забыл, вот только сложить свою память в общую мозаику пока не могу.
6.
Квартира Киры была оборудована хорошими замками. Артем осмотрел их накануне и всю ночь мастерил отмычки из подручных материалов, найденных в конюшне. Хорошо, что там оказались тиски и напильники…
Железную дверь он открыл за семь минут, что в жилом многоквартирном доме было недопустимо. Но фортуна повернулась лицом к взломщику, и его никто не заметил.
Уже в квартире Артему понадобилось пять минут, чтобы найти сейф, спрятанный в гостиной за одной из картин. Как они все однообразны!… Насмотрелись фильмов и следуют дурному примеру. Ведь в каждом детективе говорится, что опытный грабитель всегда находит сейф за картиной. Смотрят и делают то же самое. Никакой фантазии!
Номерные замки Артем не считал запорами. Они ему поддавались, как замужние женщины, предававшие своих мужей. На замки ушло минут пятнадцать, по пять минут на каждое колесо. В конце концов затворы щелкнули и толстая стальная дверца распахнулась. С внутренней стороны дверцы стоял электронный датчик с кнопками, которые позволяли менять шифр в кодовом замке.
