«Засунь свой хорошо разработанный план в свою хорошо разработанную задницу, урод!» — хотел сказать Охотник, но наложенная на него Печать Молчания не дала открыть рта. Осталось удовлетвориться тем, что он произнёс это про себя донельзя обидным тоном.
— Потом, под предлогом самоубийства, мы выкрали твою женщину. Постановка была реалистичной, не так ли? С моста в реку! — Илья захохотал. — Видел бы ты свое лицо! А потом мы присматривали за ней и приняли у неё роды. Твоего сына. И отправили обратно, в ваш ничтожный мир, ибо ребёнок должен был расти дома. «Интересно, долго ты ещё трепаться собрался? То, что ты что-то сделал с Ольгой, я уже понял. Но что со мной в постель ложится не то что не жена — не человек даже, как я мог этого не заметить?! Занят был своими мыслями? О чем думал? Или подделка настолько совершенна, что я не заметил подмены… Как, однако, все он просчитал и подстроил. Спровоцировал меня на то, чтобы я сам ввязался в его авантюру, проявил свои способности. Потом убрал псевдо-Ольгу. А меня загнал сюда. Даже не загнал, я сам пришёл. Да ещё и массу народа по дороге ему на заклание отдал. Ну, как-нибудь с ним я разберусь. Или не разберусь? С тем, что я не могу управлять своими способностями, он крепко ошибся. Могу. Только сам ещё не пойму, как. Но могу. А что если попробовать отсюда, прямо из этого зала, двинуть в Изнанку? Хотя, судя по тому, как лихо он тут пользуется Силами, и своими, и заемными — это не наш мир, но и не Изнанка. Неужели междумирье? Межа миров? Место, не принадлежащее ни одному миру? Но в нем невозможно находиться долго без подпитки из независимых источников. Где, кто его подпитывает?» — Суть всего этого обмена душами заключалась в том, что тело само по себе — ничто. Все зависит от населяющей его сущности. Таким образом, проведя необходимые замены, мы получили нужный результат. Сознание нашей самки определило поведение твоей жены. И на то время, пока оно хозяйничало в её теле, оно стало телом особи нашего мира. Великолепно, не так ли?
Лёгкий щелчок пальцами, и мерцающая картинка лопнула, точно мыльный пузырь, и разлетелась мириадами сверкающих частиц.
— Да, кстати, твою настоящую жену ты мог бы найти живой и невредимой в нашем мире… но, увы, у тебя осталось слишком мало времени. Мертвый, ты вряд ли сможешь её разыскать. Какая незадача, — с притворным сожалением промолвил Антиквар. — Ещё раз открою тебе глаза. В том доме, с которого началось твое приближение к моему замыслу, и впомине не было злобных духов или неупокоенных душ. Живёт там призрак одного вашего ученого мужа, и только. Остальное дело рук моих помощников. И мой дар убеждения, реализованный в беседе с тобой, обезьяна. Алексей закрыл глаза, сосредоточился, пытаясь уловить движения потоков сил, струящихся вокруг.
Начертал в сознании руну отрицания, которая тут же вспыхнула перед глазами и начала медленно вращаться вокруг продольной оси. Вращение становилось все быстрее и быстрее, пока светящийся знак не слился в сплошной золотистый диск. Плавно подлетев к лицу Охотника, он слегка коснулся его губ, как будто нежным поцелуем, и Алексей почувствовал, что рот свободен от наложенного Ильей заклятья и снова можно говорить.
Алексей улыбнулся во весь рот, как Чеширский кот, и смачно сплюнул на пол слюну пополам с кровью из рассеченной щеки.
— Ни одна капля моей крови, говоришь, не должна упасть на пол?
Илья, как ужаленный, дёрнулся всем телом на своём троне из кости.
— Что ты наделал! — взвизгнул Антиквар вскакивая. — Ты! Потомок обезьяны!
Удерживавшая Алексея конструкция стала съеживаться и иссыхать прямо на глазах. Илья кинулся к стоящей у трона шпаге, и вот уже клинок грозно сверкнул в свете пламени жаровен.
— Ты уничтожил труд всей моей жизни! — заорал Илья. — За это ты поплатишься своей!
И ударил Алексея прямо в грудь длинным прямым выпадом. Удар был красив. Смертельно прекрасен и безумно опасен. Если бы он достиг цели, то лежать бы Охотнику с пробитым насквозь сердцем.
Но как раз в тот момент, когда сверкающее острие должно было пронзить грудь Алексея под ребром, туда, где бился живой мотор, и остановить его навсегда, иссохшие столбы, между которыми висел Алексей, не выдержали тяжести висящего на них тела и с сухим треском, похожим на хлопок маленькой петарды, обломились. И Алексей рухнул на пол.
Шпага Антиквара только прочертила на груди и левом плече глубокую борозду, которая тут же украсилась бахромой крови.
— А-а-а-а! — сам не свой заорал Илья и попытался нанести ещё один удар, метя на этот раз в голову. Алексей перекатился в сторону, успев ногой заехать по кисти Антиквара. Шпага вылетела из рук и упала на пол, мелодично зазвенев на каменных плитах.
Из-за трона выскочил зверообразный Коллекционер, все это время скрывавшийся в тени.
Теперь только фигура его напоминала человеческую. В остальном он принял свой истинный облик, в котором и пребывал большую часть жизни в своём мире. Хотя теперь его было не узнать. Видимо, вместе со сменой статуса полагалась и смена облика. Как костюма.
Мощные кривые ноги попирали пол. Брюки трещали по швам, раздираемые могучими мускулами. Белый пиджак и сорочка лопнули по швам и теперь лохмотьями висели на чудовищно мощном торсе. Золотая цепь с крестом буквально врезалась в толстенную, как бревно, шею. Все тело было покрыто густой шерстью, на груди завитой в щегольские косички.
Всю эту махину из прочных костей, мышц и шерсти венчала голова карикатурно маленьких размеров по сравнению с шириной плеч или обхватом бедер. Но страшнее всего было то, что звериным был только облик Коллекционера. Глаза же горели отнюдь не злобой и жестокостью, как можно было бы ожидать, глядя на огромные ладони, которые существо то сжимало в кулаки, то разжимало. В глазах, спрятавшихся под выступающими, как у неандертальца, надбровными дугами, читался недюжинный интеллект. В чем Алексей уже имел возможность убедиться при первой своей встрече с ним, едва не окончившийся трагически для молодого Охотника. Хотя в последнюю встречу с Алексеем он все же предпочел человеческий облик, показавшись в своём реальном обличии лишь на несколько минут.
Алексей поднялся с колен, опершись руками о пол. Кровь из раны, оказавшейся на удивление глубокой, заливала левый бок, смешивалась с уже высохшей кровью и слизью чудищ, имевших неосторожность встать на пути Охотника, и уже пропитала штанину.
Алексей прислушался к биению собственного сердца, к току крови в жилах. Выходило, что ни один крупный сосуд не задет.
«Тогда почему хлещет, как из поросенка»? — удивился он.
— Проще простого, друг мой, проще простого, — точно прочитав мысли Охотника, ответил ему Илья. — Для исполнения ритуала нужна была твоя кровь. Много крови. Но не хлынувшей потоком, а вытекающей постепенно. А потому мне пришлось накладывать на это великолепное оружие, — Антиквар отсалютовал Алексею клинком, который вновь неведомо как оказался его руке, — заклятье Кровотечения. Мне даже не понадобится убивать тебя. Сам истечешь кровью. Остановить кровотечение ты не сможешь. Но я с удовольствием отдам тебя своему прислужнику, который помогал мне только потому, что рассчитывал сам прикончить тебя. Видишь, он даже подобрал себе подходящий для этого облик при морфинге.
