Пиппин села и украдкой взглянула на лодку Дэша. Бросив весла, Дэш и Нейт уставились на нее. Она замахала снова и услышала счастливый смех Дэша, разнесшийся над водой.
- Ну, с этим у тебя дело выгорит, - кивнула в сторону Дэша сидевшая рядом девица.
- Уверена, - сказала Пиппин, видя, как Нейт и Дэш, налегая на весла, резко разворачивают лодку.
- Прекрасное платье, милочка, - добавила соседка, потрогав шелк. - Где ты его взяла?
- В Лондоне. - Пиппин улыбнулась своему драгоценному красному платью. - Давным-давно.
Глава 18
Капитан Госсетт стоял на палубе «Регины» и хмурился. Уже три дня он обитал в каюте первого помощника, узкая койка и тесное помещение - это не то, к чему он привык.
Но это лучше, чем войти в свою каюту и иметь дело с матерью.
Джон застонал от досады.
Всю свою жизнь он думал о матери… только как о матери. Добропорядочная, благоразумная, уравновешенная, дочь графа. Не из тех женщин, которые… которые теряют рассудок, поскольку это единственное объяснение ее связи с Дэшуэллом.
Лейтенант, которому Джон приказал относить леди Госсетт пищу, прибыл с утренним докладом.
- То же, что вчера, капитан.
- По-прежнему съежилась в кровати и отказывается говорить?
Лейтенант кивнул.
- У нее хороший аппетит, но она все время прячется под одеялом. - Наклонившись, лейтенант прошептал: - Думаю, она плачет, сэр.
Джон снова застонал, на сей раз в голос. О Господи! Что хуже? То, что его мать вдруг превратилась в падшую женщину или ее слезы из-за разлуки с этим чертовым типом?
Джон расправил плечи. Что ж, пришло время напомнить ей о ее долге не только перед ее благородным, хотя и покойным мужем и его добрым именем, но и перед ним и Джинджер.
Джон одернул мундир, проверяя, все ли в порядке, и пошел вниз. Не потрудившись постучать, он повернул ключ в замке и открыл дверь.
В его каюте перед окном стояла женщина. Когда она обернулась, его поразили три факта: ярко-синие глаза, вызов во взгляде и бесспорный факт, что это не его мать.
Он быстро окинул взглядом каюту - никаких признаков виконтессы, только эта худенькая девушка.
- Кто вы, черт побери? - пробормотал Джон.
Она уперла кулаки в бедра, выдвинув локти, словно косые треугольные паруса.
- Молли.
От ее дерзкого тона и позы Джон поднял бровь. Никаких «сэр», «капитан» или «с вашего позволения». Только «Молли».
- Где моя мать? - Она прищурилась:
- Ваша… кто?!
- Моя мать. Женщина, которой полагалось быть в этой каюте.
Девушка шумно вдохнула.
- Это была ваша мать? А я-то думала… ладно, не важно, что я думала.
- Меня мало волнуют ваши размышления. - Джон захлопнул дверь, чтобы никто не увидел эту Молли. - Где она?
Девушка осторожно отступила:
- Вы ведь не выбросите меня за борт?
Это отрезвило Джона.
- Нет. Конечно, нет. - Но он не мог отрицать, что на какой-то безумный миг эта мысль овладела им. - Так где она?
- Вы хотите сказать, что женщина в красном платье действительно ваша мать?
Джон мыслями перенесся на несколько дней назад, когда пытался выгнать шлюх со своего корабля.
О Боже! На палубе была одна в красном платье. Джон покачал головой. Но как она вышла из его каюты и как убедила эту Молли занять ее место?
В это трудно поверить. Мать перехитрила его целиком и полностью. И вместо того чтобы прийти в бешенство, он поразился ее замечательной изобретательности. Потом Джон вспомнил. Она же «леди в красном», которая вызволила Дэшуэлла из Маршалси. Он дурак, что забыл это. Но он сомневался, что Дэшуэлл когда-нибудь забудет.
- Она сказала, что вы не вышвырнете меня, - сказала Молли, подходя ближе. - И оставила это для вас. - Девушка вытащила из кармана платья письмо. - Она сказала, что вы поймете, когда прочитаете, сказала, что вы благородный человек.
Джон взял письмо, взглянул на знакомый, но торопливый почерк и развернул листок.
«Джон, двадцать лет я жила тем, чтобы дать тебе и Джинджер лучшее будущее, поэтому, умоляю тебя, пожалуйста, позволь мне теперь жить жизнью, к которой я всегда стремилась. Дай мне свободу, которую ты считаешь само собой разумеющейся. Я люблю его. Я всегда его любила, он - моя жизнь. Ты не можешь оторвать меня от него, как не можешь отрицать, что в тебе его кровь.
Однажды - я молюсь об этом - ты полюбишь и поймешь целиком и полностью. Полюбишь не дочь адмирала, но женщину, которая зажжет твое сердце. Не соглашайся ни на что меньшее. Это единственное, что имеет значение.
И пожалуйста, будь добрым к Молли. Она ни в чем не виновата и, кажется, хорошая девушка».
Полное крушение, вот что такое все это, мог бы добавить Джон. Подумать только! Кто-то зажжет его сердце. Что за романтическая чепуха!
Но теперь он ничего не может сделать, даже если вернется назад в Балтимор. Дэшуэлл, вероятно, уже ушел по земле или морю, да и кто возьмется помогать британскому капитану в розысках их обожаемого героя и его давно потерянной и, наконец обретенной возлюбленной?
Он смял письмо и швырнул его на пол.
- Ну? - подбоченилась Молли.
- Что? - спросил Джон, несколько смущенный ее дерзким нравом.
- Вы собираетесь быть благородным?
Джон снова посмотрел на неожиданную пассажирку и понял, что впервые в жизни оказался в беспомощном положении. Поскольку Молли была из тех доставляющих беспокойство хорошеньких девушек, которые могут сокрушить самого непоколебимого мужчину. И он ответил ей совершенно честно:
- Я не знаю. Это зависит от вас, Молли.
На борту «Эллис Энн», три месяца спустя
- Черт побери, миссис Дэшуэлл, почему вы упрямо начинаете каждый день здесь, под полотнами парусов? - спросил Дэш, вскарабкавшись на марсовую площадку.
- Потому что нахожу это бодрящим, - рассмеялась Пиппин.
Дэш фыркнул:
- У меня внизу тоже есть полотно, под которым вы еще больше взбодритесь, миссис Дэшуэлл.
Пиппин, покраснев, смотрела в сияющее синее небо и раскинувшийся перед ними океан.
- Не называй меня так.
- Не называть тебя миссис Дэшуэлл? - невинно спросил Дэш.
- Именно! - погрозила ему пальцем Пиппин. - Я не миссис Дэшуэлл. Я тебе тысячу раз говорила, что больше не собираюсь выходить замуж.
- Ох, Пиппин, какая ты упрямая. Конечно, мы должны пожениться. - Он скрестил на груди руки. - Иначе это будет неприлично.
