Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— Мы что, мы как все. Всякая власть от Бога.
— Спасибо за хлеб-соль, — не глядя на крестьян, сказал я и поклонился обществу. — Если можно, то мы у вас тут погостим до вечера, а потом пойдем своей дорогой.
— Мы, что, — за всех ответил Николаевич, — мы люди мирные. Может, все и обойдется…
Сказал он это зря, сглазил удачу. Не успели мы с Матильдой дойти до своего шалаша, как мимо пробежал оборванный парень с красным поцарапанным лицом. Вид у него был совершенно растерзанный, одна нога в лапте, другая босая.
Мы остановились и наблюдали, что последует дальше. Парень подбежал к костру, возле которого еще оставались мужики и, начал что-то оживленно рассказывать, яростно помогая себе руками. Показывал он в сторону леса, откуда пришли мы, но говорил явно не о нас.
Мужики слушали, застыв на месте, как соляные столбы. Никто не поднимал голов и парня не перебивал.
— Там что-то случилось, — сказала Матильда. — Пойдем, спросим?
— Погоди, — догадался я, — сюда идут или французы или барин, сейчас мужики сами скажут.
— Почему ты так думаешь? — спросила она.
— Элементарно, Ватсон, — мог бы ответить я, но объяснил проще. — Парень караульный, увидел чужих людей и прибежал с докладом. Пойдем в шалаш, пусть теперь они просят нас о помощи, а не мы их уговариваем.
Мы так и сделали, и уже спустя пять минут объявился Николаевич и откашлялся возле входа.
Я выглянул наружу.
Все недавнее собрание толпилось в нескольких шагах от шалаша.
— Это значится так, ваши благородии, — сказал он. — Тут парнишка Авдея Белого, Семка, прибежал, говорит, к нам незваные гости жалуют.
— Понятно, — сказал я — опричники?
— Они, — кивнул мужик. Было понятно, что ему неловко просить о помощи, но он себя пересилил и сказал, обтекаемо, давая нам возможность при желании отказать, не теряя лица. — Как бы с вами чего не вышло. Мы люди привычные, нам терпеть не привыкать, а вот вам, вот, — начал он путаться в словах.
— У вас хоть дубины есть? — спросил я, вылезая наружу.
— Как же без этого? И вилы нейдем и косы…
— Далеко они отсюда?
— Не так чтобы очень, через час могут быть. Только как же так, мы-то вам в помощи отказали…
— Ничего, потом сочтемся, — пообещал я, сразу включаясь в дело, — Уводите женщин и детей подальше, а мужики пусть за теми деревьями прячутся, — показал я на густое место, через которое на конях было не проехать. — Когда они придут, мы их обстреляем, Они погонятся за нами, тут-то вы их и бейте. Да не бойся ты, вас же двое на одного наберется!
— Оно конечно, — грустно сказал Николаевич, — только может, все-таки, обойдется? Ты, ваше благородие, как насчет этого понимаешь?
— Если будешь стоять как пень, то точно не обойдется! Давай быстро! Чтобы через минуту ни баб не детей здесь не было!
Окрик подействовал и мужики, слушавшие наш разговор, без понуканий разбежались по становищу. Кругом поднялся гвалт, выли женщины, плакали дети, короче, все, что положено в таких случаях.
Когда «организационные вопросы» были решены, я взялся за подготовку обороны. Как известно, у нас обычно долго запрягают, но в этом случае и запрягали и ехали с одинаково хорошей скоростью. Крестьяне непонаслышке знали, что им грозит, и в понуканиях не нуждались.
Матильда оказалась выключена из действа, и это ее обижало. Настоящие женщины в любых даже самых экстремальных ситуациях предпочитают, чтобы все события развивались вокруг них, хотя бы при их участии, а не где-то рядом. Однако я, как недавно отвергнутая сторона, мог себе позволить быть обиженным и не уделять француженке должного внимания. Чтобы как-то ее занять, я попросил взять на себя командование «женским резервом» и хоть как-то сумел реабилитироваться в ее глазах.
Многочисленное «сельское воинство» меня не очень беспокоило. Я уже видел несколько «опричников» в деле и был о них невысокого мнения. Одно дело куражиться над безобидными крестьянами, совсем другое выступать против полупрофессионала, кем я себя самонадеянно считал.
Наконец, женщины и дети ушли, мужики, вооружившись сельскохозяйственным инвентарем, попрятались в лесу, наступило время моего выхода.
Я, оставив себе в помощь одного Дормидонта, умеющего перезаряжать ружья, со всем своим арсеналом залег за поваленным бревном в конце становища. Теперь осталось только ждать, когда нас отыщут опричники.
День уже клонился к вечеру. В лесу темнеет быстро, особенно, осенью. На мое счастье, хотя бы перестал идти дождь. Ночной бой меня не устраивал, по многим соображениям.
Время уходило, а карательная команда Павла Петровича все не появлялась и я начал нервничать. Мужики, следуя моим указаниям, как попрятались, так и не казали носа и, получилось, что мы с Дормидонтом остались как бы вдвоем.
— Не боязно? — спросил я его, когда разобрался с оружием и договорился с ним о взаимодействии.
— Конечно боязно, да что поделаешь, — ответил он. — Все в руках Господа, не попустит он свершиться несправедливости. А если перед ним грешен, то тому моя вина, наказание приму с послушанием.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — машинально сказал я, уже не надеясь, что противник появится до темноты.
В этот момент с противоположной ожидаемой стороны, вышел человек с обнаженной саблей, огляделся и пошел к становищу.
— Глядь! — нервно прошептал Дормидонт и вцепился мне в плечо.
— Вижу, — освобождаясь, ответил я.
— Стрели его, ваше сиятельство, чего ты ждешь!
— Рано еще, подождем, когда они все выйдут, — ответил я и проверил, не отсырел ли порох на полке.
— Смотри, какой страшный! — прошептал помощник. — Чисто черт!
По мне же ничего страшного в лазутчике не было, обычный мужик, с короткими ногами и нескладной фигурой, только что с саблей и пистолетом за поясом. Шел он осторожно, видимо сам боялся нападения из засады.
Возле костра задержался, долго смотрел на гаснущие угли, потом направился к шалашам.
— Стреляй, ваше сиятельство, ну, чего ты медлишь! — взмолился Дормидонт.
Я свирепо на него посмотрел и он замолчал.
Лазутчик уже дошел до ближнего к костру шалаша, заглянул в него и перешел к следующему. Не знаю, с какой скоростью он соображал, но только после четвертого или пятого, наконец, догадался, что в стане никого нет. Он вернулся к костру и по-разбойничьи свистнул в два пальца.
— Ага, сарынь на кичку, — прокомментировал я.
— Чего? — не понял Дормидонт, но объяснять ему историческую команду Стеньки Разина, было некогда, из леса вышла группа вооруженных людей, ведя в поводу лошадей.
— Вот теперь можно и выстрелить, — объяснил я «подручному», — как сойдутся вместе, мы их и напугаем!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
