— Но разве я могу вернуться просто так? — спросил Филипп и попробовал сосчитать. Сколько дней — или все-таки ночей — провел он здесь: десять? четырнадцать? Что он скажет маме?
«Привет, мама, я только что вернулся из Ада, где помешал убить Сатану. А как ты поживала тут все это время?»
— Конечно, ты можешь вернуться просто так, — сказал Люцифер. — Вита все устроит.
— Жизнь всегда найдет выход, — добавила пылающая женщина, улыбаясь.
— Когда…
— Как только попрощаешься, — ответил Люцифер и посмотрел на свои карманные часы. — Я и без того отнял у тебя слишком много времени.
— Прощайте… — прошептал Филипп и почувствовал себя круглым дураком.
Он ничего не понимал. Ведь он возвращался домой. К маме. К солнцу, к небу, к пению птиц. Возвращался, не в силах описать безграничную радость, которая пронизывала его от такой новости. И при этом никак не мог отделаться от чувства горечи.
Филипп повернулся к Сатине. Она ему улыбалась и видел, что это одна из тех улыбок, которые не доходят до глаз. Такая же, как радость внутри его самого которая не доходила до сердца.
Он перевел взгляд на Флукса, тот смущенно откашлялся. Один его глаз был черным, как и его кудрявые волосы.
— Да я знаю, тебе кажется странным, что я здесь, — сказал толстяк и потер одну ногу о другую. — Но я услышал. что ты уезжаешь, и подумал, что мне надо с тобой попрощаться и сказать… м-да, что мне очень жаль, что мы с Азиэлем с тобой так обошлись и… м-да, ну вот это я и хотел сказать.
Филипп внимательно посмотрел на него.
Мешал яркий свет, или все-таки рога у него стали поменьше?
Он указал Флуксу на фонарь у него под глазом:
— Это Азиэль поставил?
Флукс кивнул:
— Я хотел его удержать до прихода кого-нибудь, но он сильнее меня.
— Ты держал его достаточно долго, — сказал Филипп и добавил: — Ты меня спас.
Улыбка Флукса стала шире и в то же время смущеннее.
— Ой, это самое малое, что я мог сделать!
Филипп замер перед Сатиной. Так они и стояли, надеясь, что первым начнет говорить другой. Или надеясь, что никто не будет говорить совсем.
— Драная Борода шлет тебе привет, — сказала наконец Сатина. — Он очень хотел прийти попрощаться, но у него нет времени. У ворот скандалят атеисты.
— Поблагодари его за привет и передай мой, — сказал Филипп. Потом набрался мужества и добавил: — Мне будет тебя не хватать.
— Мне тоже, — вздохнула Сатина. Вдруг она наклонилась и поцеловала его прямо в губы. Филипп замер, почувствовав, как трепетное тепло прокатилось по его телу до самых пальцев ног. В секунду поцелуя, которая показалась ему вечностью, его тело словно пронзило сияние, как у женщины, что стояла позади него.
Их губы разъединились, и кабинет Люцифера стал светлее.
— Прощай, Сатина, — произнес Филипп еще раз, но к его удивлению она покачала головой.
— Это надо сказать по-другому!
Она еще раз наклонилась и что-то шепнула ему на ухо. Два маленьких слова, которые эхом отозвались в его голове и заставили улыбнуться. Хотя он не понял, что именно она сказала.
— Ты готов, Филипп? — спросила Вита.
Он повернулся к ней и кивнул:
— Что надо делать?
— Только держать меня за руку, — сказала женщина и показала на что-то за его спиной.
Филипп обернулся и увидел, что над полом поднялся занавес, закрывавший вход в Комнату Испытаний.
— А потом пройти через занавес.
— И все?
Вита приблизилась к нему. Походка ее была плавной, почти парящей, как полярное сияние в небе. Оказавшись рядом, Вита протянула ему руку.
— Это все.
Филипп собрался взять ее за руку.
— Минуточку, подождите! — вдруг воскликнул Люцифер. — Чуть не забыл… Прежде чем ты отправишься в путь… — Он что-то вынул из ящика письменного стола и жестом подозвал Филиппа к себе.
— Я думал, как мне избавиться от этой штуки, — сказал Люцифер и протянул ему кожаную подвеску. К ней была прикреплена заячья лапка. — Это принесет тебе больше счастья, чем мне, — сказал Властитель и повесил ее Филиппу на грудь.
— Спасибо.
Филипп осторожно погладил заячью лапку. Она была нежной и приятной. Он спрятал ее под рубашку и хотел повернуться.
— Ой, черт меня побери! — сказал Люцифер. Он притянул Филиппа к себе и обнял. — Прощай, мой мальчик! Береги себя!
Что-то коснулось ноги Филиппа. Он опустил глаза и заметил Люцифакса. Кот терся о его ногу и мурлыкал.
Люцифер отпустил Филиппа и отвел взгляд. Быстро, но не слишком Филипп был уверен, что в одном ею глазу он заметил слезу.
— Отправляйся, — сказал Дьявол сдавленным голосом. — А мне надо искушать людские души.
Филипп повернулся к Вите, которая ждала его с терпеливой улыбкой.
— Ты готов? — спросила она еще раз.
Филипп кивнул.
— Да.
— А я не тебя спрашиваю, — сказала она и посмотрела на Люцифера, незаметно вытиравшего слезы.
— Ха-ха-ха! — скорчил физиономию Люцифер. — Очень забавно! Слезы из-за какой-то заячьей лапки. Тебе прекрасно известно, что мне от нее плохо!
— Пусть так. — Вита протянула Филиппу руку. — Идем?
Филипп еще раз окинул всех взглядом, взял руку Виты и вздрогнул, словно от толчка.
Волосы на его руке и затылке встали дыбом, а в голове появилось множество картин. Они появлялись и исчезали, и он не успевал их рассмотреть. Но понимал, что это хорошие картины, и он улыбался при виде их, как улыбаются в конце зимы, укладывая варежки в ящик.
— Раздвинь занавес, Филипп, — сказала Вита.
Он протянул руку. Остановился. Сколько раз он проходил сквозь него! За занавесом его ждали зло и искушения и, в конце концов, они одолели его.
Как он мог быть уверен, что это не очередной «фокус» Люцифера? Не встретят ли его там новые испытания? Новые искушения?
«Знать этого я не могу, — подумал Филипп, — но я сам определю, как с ними справиться».
Филипп раздвинул занавес. За ним пряталась темнота, похожая на ночное небо. Он ничего не видел.
Филипп сделал глубокий вдох и шагнул в темноту. Но именно в тот момент, когда он сделал шаг, Вита тоже сделала шаг и встала на его пути.
Было слишком поздно останавливаться, он вошел в нее и к своему изумлению прошел насквозь.
В ту же секунду все осветилось ярким светом. Он ничего не видел.
Филипп повернул голову, чтобы в последний раз посмотреть на Сатину, но она уже растворилась в плотном светлом тумане. Единственное, что он успел ухватить взглядом, было круглое лицо Флукса.
