Леонид Романович Скворцов коршуном склонился над спиной системщика и нервно сжимал пальцами его плечо.
— Давай быстрее, давай, козел, — торопил он.
— Стер. Сайт чистый. Но…
— Что еще?!
— Вот статистика. Около пяти тысяч просмотров, восемнадцать скачиваний.
— Откуда столько любопытных сук на мою голову?
— Наша компания сейчас на слуху, Леонид Романович.
Вчерашний миллиардер осел на соседнее кресло. Потухший взгляд и безвольная поза делали его жалким, несмотря на дорогущий костюм и свежую стрижку. Он жалел о лихих девяностых. Еще лет десять назад можно было легко заткнуть пасть любому противнику, кое-кому навсегда. А сейчас в эпоху массового Интернета смышленый выскочка, втоптанный в грязь, осмелился диктовать ему, хозяину жизни, свои условия. И теперь в грязи он. От нее не отмыться. Любой недоносок сможет тыкать в экран пальцем и потешаться над ним.
Хотя, возможно, не всё потеряно. Если качество записи плохое, он объявит ее грязной подделкой злопыхателей! Он ни в чем не виноват. Он честный бизнесмен и депутат, который заботится о благе народа, а не о собственном кошельке. Он придумал самую невероятную акцию, чтобы устроить людям праздник. О нем еще будут писать хвалебные статьи!
Скворцов искоса взглянул на системщика.
— Ты можешь прокрутить эту запись?
— Попробую восстановить. А надо?
— Делай, что я сказал.
Спустя пару минут системщик доложил:
— Готово, Леонид Романович.
— Включай и иди к черту. Я сам посмотрю.
Он остался наедине с огромным экраном и с первых же секунд понял, что оспорить запись почти невозможно. Слишком хорошая техника в двадцать первом веке. Изображение, как в кино. Совсем не то, что былой компромат, добытый с помощью допотопных видеокамер в темных саунах и зашторенных спальнях.
Как бы в подтверждении невеселых мыслей зазвонил мобильник. Говорил Евгений Михайлович, координатор партии, вместе с которой Скворцов прошел в Думу:
— Угадай, чем я сейчас занят, Романыч? На тебя славного любуюсь. Ты часом не в актеры подался? В боевиках хочешь сниматься? Только квота по актерам у нас уже заполнена.
— Откуда? — просипел Скворцов, теряя голос.
— Мир полон добрыми людьми, Романыч. Чем становишься выше, тем их больше вокруг тебя.
— Я… это подделка. Я не виноват.
— Ну, вот что, — собеседник стряхнул иронию и перешел на жесткий лад. — Нам надоели твои выкрутасы. Каждый день идиотские сюрпризы, а сегодня до криминала скатился! Такие скандалисты не нужны нашей фракции. Забудь о депутатстве, ты вычеркнут! Это окончательное решение. Сегодня в Центризбирком список уйдет без тебя!
— Не верьте, это подделка!
— Галстук, Романыч, галстук. Я узнал твой эксклюзивный галстук, цвета губной помады проституток. Помнишь, в аэропорту хвастался?
Скворцов вцепился в свой ядовито-красный галстук, купленный в известном миланском бутике. Телеведущая рекомендовала ему иметь в костюме яркую деталь, которая выгодно смотрится на экране. Сегодня он надел его, рассчитывая покрасоваться перед телекамерами.
— Евгений Михайлович, я…
— Оправдываться будешь в другом месте. На хорошего адвоката, надеюсь, деньги еще остались.
Высокопоставленный партийный функционер отключил связь.
Но телефон Скворцова молчал недолго. Следующим позвонил Норманн Льюис.
— Господин Скворцов, я должен проинформировать, что наш фонд вынужден отказаться от сделки с вами, — вежливо вещал американец. — Мы отзываем все подписанные ранее предварительные соглашения. Я уже дал указания юристам. В ближайшее время я выступлю перед прессой с официальным заявлением.
— Но почему? Я сделаю скидку.
— Видите ли, господин Скворцов, наш фонд существует уже более полувека. Всё это время мы заботимся о своей репутации, поэтому не заключаем договора с сомнительными личностями.
— Это я — сомнительная личность? Да пошел ты, черная задница, со своими вонючими баксами! — И Скворцов разразился тирадой русских ругательств, давая американцу понять убогость его языка.
Переведя дух, бизнесмен задумался. Депутатство накрылось, сделка сорвалась, репутация в полном дерьме. Но компания «Бригантина» остается за ним. А это всё еще огромные деньги! Надо быстрее убрать сумасшедшую скидку и избавиться от девчонки, которая претендует на три четверти его компании. Пароль должен сказать Давыдов, подобные чудики обычно держат слово, даже себе во вред. С Диной Кузнецовой он помирится и пригласит ее к себе домой — а уж от несчастных случаев и неизлечимых болезней никто не застрахован.
Глава 51
— Мне вернули художественный салон, вернули! — радостно трясла бумагами Зоя Сергеевна Давыдова в кабинете Самошиной. — Миша, я так тебе благодарна, так благодарна. Как тебе это удалось?
— Они поняли, что нарушили закон и исправились. Вы еще получите компенсацию.
— Глазам не верю, — Зоя Сергеевна листала бумаги с печатями. — Я поеду туда. Прямо сейчас. Надо всех своих обзвонить, обрадовать. К Рождеству мы должны открыться. У меня же постоянные клиенты, Миша, уважаемые люди. Они привыкли покупать подарки под Новый год. Мой товар штучный — не то, что в этих супермаркетах, где кругом одно и то же. Я поеду. Не могу терпеть.
В дверях она столкнулась с Леонидом Романовичем Скворцовым.
— Вот вы где. — Скворцов выпустил женщину, прикрыл дверь, подошел к столу, за которым сидела Самошина и оперся на него широко расставленными руками. — Теперь я понял, кто работал против меня.
— Леонид Романович, — без тени смущения ответила Вероника. — В вашем кабинете вас ждут представители следственного комитета.
— Наплевать! Я еще покажу им, кто такой Скворцов.
— Вот и покажите. — Самошина набрала телефонный номер и коротко сообщила: — Он у меня.
— Ах ты, сучка! Забыла, кому обязана всем этим! — Скворцов навалился на стол и попытался схватить Веронику за волосы, под которыми поблескивали бриллиантовые сережки.
— Оставьте ее! — Давыдов жестко обхватил и отдернул Скворцова.
— Рыцарь нашелся! Говори пароль и проваливай, пока цел!
— Вероника!
Самошина вскочила, поправляя сбитую прическу. Мужчины катались по столу, опрокидывая расставленные по фэн-шую предметы.
— Я в порядке. Хватит драться! Миша, осторожнее!
В кабинет вошли следователь и два оперативных работника.
— Наконец-то! Разнимите их!
Оперативники растащили запыхавшихся драчунов. Следователь развернул перед Скворцовым удостоверение и представился. Скворцов недоуменно поморщился:
