Книга Властитель огня - Дэниел Сильва

Тель-Авив

– Айн аль-Хильве? Ты что, не в своем уме?

Было раннее утро следующего дня. Лев сидел за своим пустым стеклянным столом, держа кофейную чашечку между блюдцем и губами. Габриэль умудрился проникнуть в Контору, пока секретарша Льва была в дамской комнате. Когда Габриэль уйдет, девушка дорого заплатит за такой недосмотр по части безопасности.

– Айн аль-Хильве находится в запретной зоне и точка, конец дискуссии. Там сейчас хуже, чем было в восемьдесят втором. Там окопалось с полдюжины исламистских террористических организаций. Это не место для слабонервных… или для агента, чья фотография была распечатана во всей французской прессе.

– Но кому-то следует туда поехать.

– Ты ведь даже не уверен, что старик все еще жив.

Габриэль насупился, затем без приглашения сел в одно из гладких кожаных кресел у стола Льва.

– Но если он жив, он может сказать нам, куда поехала его дочь после лагеря.

– Может сказать, – согласился Лев, – а может и не знать ничего. Халед наверняка сказал девице не говорить правды семье из соображений безопасности. Судя по тому, что нам действительно известно, вся история насчет Сумайрайи может быть ложью.

– У нее не было оснований лгать мне, – сказал Габриэль. – Она считала, что будет убита.

Лев долгое время задумчиво смотрел на свой кофе.

– В Бейруте есть человек, который, возможно, сумеет нам в этом деле помочь. Его зовут Набиль Азури.

– Кто он?

– Он ливанец и палестинец. Занимается понемногу всем. Работает на несколько западных новостных компаний. Владеет ночным клубом. Немного занимается продажей оружия, известно, что время от времени переправляет морем гашиш. Ну и конечно, работает на нас.

– Похоже, настоящий столп своего сообщества.

– Дерьмо, – сказал Лев. – Ливанец до мозга костей. Настоящий ливанец. Но как раз такой человек, какой нам нужен для отправки в Айн аль-Хильве и для разговора с отцом той женщины.

– А чего ради он работает на нас?

– Ради денег, конечно. Набиль любит деньги.

– Как мы с ним общаемся?

– Мы оставляем сообщение на телефоне его ночного клуба в Бейруте и авиабилет у консьержа отеля «Комодор». Мы редко разговариваем с Набилем на его территории.

– Куда же он полетит?

– На Кипр, – сказал Лев. – Набиль любит также и Кипр.

Пройдет три дня, прежде чем Габриэль будет готов двинуться в путь. Отдел командировок позаботился обо всем. Ларнака – популярное место поездок израильских туристов, поэтому не было необходимости делать фальшивый иностранный паспорт. Правда, путешествовать под своим настоящим именем Габриэль не мог, поэтому Отдел командировок приготовил ему израильский паспорт на весьма обычное имя Майкла Нойманна. За день до отъезда Оперативный отдел разрешил ему посидеть час в безопасном читальном зале и посмотреть досье Набиля Азури. Когда он закончил чтение, ему дали конверт с десятью тысячами долларов и пожелали удачи. На следующее утро, в семь часов, он сел в аэропорту Бен-Гурион на самолет компании «Эль-Аль», чтобы совершить часовой перелет на Кипр. По прибытии он арендовал в аэропорту машину и проехал небольшое расстояние до прибрежного отеля «Палм-Бич». Там его ждало сообщение с бульвара Царя Саула. Набиль Азури приезжал в тот день. Остаток утра Габриэль провел в своем номере, затем вскоре после часа спустился в ресторан у бассейна на ленч. Азури уже сидел за столиком. В серебряном ведерке стояла выпитая ниже этикетки бутылка дорогого французского шампанского.

У Азури были черные кудрявые волосы с первыми прядками седины и густые усы. Сняв солнечные очки, Габриэль увидел перед собой пару больших сонных карих глаз. На левом запястье у Азури были непременные золотые часы; на правом – несколько золотых браслетов, которые зазвенели, когда он подносил бокал шампанского к губам. На нем были хлопчатобумажная кремовая рубашка и мятые после полета из Бейрута поплиновые брюки. Он поднес золотую зажигалку к американской сигарете и стал слушать предложение Габриэля.

– Айн аль-Хильве? Вы в своем уме?

Габриэль ожидал такую реакцию. Азури рассматривал свои отношения с израильской разведкой, словно это была часть его бизнеса. Он был торговцем на базаре и клиентом Службы. Торговаться о цене было неотъемлемой частью процесса. Ливанец пригнулся к столу и устремил на Габриэля сонный взгляд.

– Вы были там недавно? Это же как Дикий Запад в стиле Хомейни. Там все пошло к черту, после того как вы, ребята, ушли оттуда. Все мужчины в черном, благодарения Аллаху всемилостивому. У пришлых нет ни малейшего шанса. Пошли все к черту, Майк. Выпей шампанского и забудь об этом.

– Но вы же не пришлый, Набиль. Вы всех знаете, вы можете всюду пройти. Потому мы так щедро вам и платим.

– Денежки на чаевые, Майк, вот все, что я от вас получаю, – на сигареты, да шампанское, да немножко на девочек.

– Должно быть, у вас вкус на дорогих девочек, Набиль, потому что я видел ваши расходные ордера. Ваши отношения с моей фирмой принесли вам кругленькую сумму.

Азури поднял свой бокал, чествуя Габриэля.

– Мы хорошо поработали вместе, Майк. Я не стану это отрицать. И я хотел бы продолжать работать с вами. Поэтому пусть лучше кто-нибудь другой поедет для вас в Айн аль-Хильве. Это слишком сильное вливание для моей крови. Слишком опасное.

Азури поманил официанта и заказал еще бутылку шампанского. Отказ от предложенной работы не мог воспрепятствовать ему хорошо поесть за счет Службы. Габриэль бросил на стол конверт. Азури задумчиво посмотрел на него, но не сделал ни движения, чтобы взять его.

– Сколько тут, Майк?

– Две тысячи.

– Чем пахнут?

– Долларами.

– Так сколько предлагаете? Половину сейчас, половину по исполнении? Я просто тупой араб, но две тысячи и две тысячи – получается четыре тысячи, а я не поеду в Айн аль-Хильве за четыре тысячи долларов.

– Две тысячи – это всего лишь аванс.

– А сколько за представленную информацию?

– Еще пять.