Подожди… что-то наваливается сверху… тяжелое. Не что-то, а кто-то… он. Тот человек. Он оказался на ней. Что-то красное в воздухе, льется. Кровь? Кровь повсюду.
Его лицо было совсем рядом, с запавшим языком, с выпученными от ужаса глазами, которые смотрели прямо на нее. Его еще теплое тело казалось ей тяжелым мешком, в котором булькала кровь.
Слова… она слышала слова.
— Все кончено, Макейди. — Ее имя теперь звучало так сладко. — С тобой все будет хорошо. Я здесь, Макейди, я здесь. Спокойно. Все хорошо. Не пытайся говорить. Ты в безопасности.
Энди. Это был голос Энди.
С нее сняли тяжесть, убрали эту бьющуюся в конвульсиях массу. Застывшие глаза уже не смотрели на нее. Она ощутила необыкновенную легкость. Щиколотки освободили от веревок. А теперь — запястья.
Мягко опустилась ткань, прикрывшая ее наготу. Она повернулась на бок, закуталась в покрывало, рыдая от счастья и облегчения, сжалась в комочек, словно защищаясь от боли.
Так ее и положили на носилки и увезли в госпиталь.
Глава 68
Энди Флинн стремительно шел по коридору.
Его напарник не отставал ни на шаг.
— Даже теперь она не верит, что ее сын совершил все это, — качая головой, говорил Джимми.
Энди не ответил. Картина уже была ясна. Серийные убийцы не появляются в одночасье. Охотника за «шпильками» нужно было вычислить. Он вспомнил, как вежлив и обходителен был Эд, когда они встретились в морге.
— Алло… Флинн, вернись на землю.
— Да, Джимми. Я слушаю тебя. С этой женщиной все ясно. Она все равно ничего не поймет. Эйлин Браун была проституткой, Джимми. Каждую ночь разные мужики, всегда в мини-юбках, на шпильках — и все это на глазах маленького сына. Пьяная и злая, вечно ругающая его за то, что он появился на свет. Маленький Эд обозлился.
— Мягко говоря…
— Да, преступная триада. Ты был прав. В десять лет Эд поджег дом. Да, Джимми. Он пытался убить ее, когда ему было десять.
— Да. Но ведь он не убил ее, а только покалечил.
— Вот именно. Но с тех пор он каждый раз символически убивал ее.
— Если все психи хотят убить своих родителей, почему бы им не ограничиться этими убийствами?
— Об этом нужно расспросить психологов.
Чувство вины? Злость, вымещаемая на других? Эдмунд Кемпер убил свою мать и практически сдался, но только после того, как истребил десятки невинных женщин. А наш Эд Браун тоже решил под конец побаловать себя, хотя и знал; что мы за ним охотимся. Может быть, он тоже сдавался таким образом. — Энди опять стал перескакивать с одной мысли на другую. — У него никого не было, кроме матери. Он постоянно был с ней после пожара. Когда она лишилась ног, клиенты уже не посещали ее. И сын стал для нее единственной отрадой. Собственно, как и она для него.
— Эд Кемпер, Эд Гейн, Эд Браун… Ты не знаешь, почему всех психов называют одним и тем же именем? — заинтересовался Джимми.
Энди рассмеялся. Как просто было бы ловить преступников, зная их имена.
Из палаты Макейди вышла доктор и направилась в их сторону.
— Как она? — спросил Энди.
— Лучше. Много спит. Она быстро идет на поправку. Мы удачно удалили субдуральную гематому…
Джимми прервал ее.
— Пожалуйста, по-английски…
Она сделала паузу.
— В общем, убрали отек мозга. Если бы она пролежала там дольше, могли бы быть серьезные проблемы. Но она молодец. Очень сильная. Пока нельзя говорить с уверенностью, но мы надеемся, что никаких последствий для головного мозга не будет.
Энди улыбнулся.
— А что с большим пальцем ноги?
— Микрохирургическая операция прошла успешно. Время покажет. У нее может быть некоторое онемение пальца, но на походке это не отразится.
Доктор попрощалась с ними, и они продолжили свой путь к палате 312. Возле двери в палату на стуле сидела молодая блондинка в короткой юбке и с журналом в руках. Джимми, заметив ее, слегка подтолкнул Энди в бок. Энди проигнорировал его жест.
Не доходя до двери, Джимми шепотом спросил:
— Она знает про Эда?
Энди покачал головой. Макейди ничего не говорили. Зачем ей знать, что Эд временно находится в другом крыле того же госпиталя? Он был под надежной охраной, и после лечения ранений и контузии его должны были перевести в тюрьму Лонг-бей до судебных слушаний.
У самой двери в палату они увидели высокого консервативно одетого седовласого мужчину.
На вид ему было за пятьдесят. Энди представился.
— Здравствуйте, я детектив Флинн, а это детектив Кассиматис. Вы?..
— Лесли Вандеруолл. — У него был канадский акцент. Он протянул руку для пожатия. У отца Макейди были такие же синие глаза, как и у дочери. Лицо его, хотя усталое и изможденное, все еще хранило следы красоты. Костюм его изрядно помялся.
— Мистер Вандеруолл, я так рад, что вы смогли приехать…
— Мне следовало приехать несколько недель тому назад и забрать ее домой, — резко сказал он.
— Мне очень жаль. Ей пришлось очень многое пережить, — произнес Энди.
— Когда назначены слушания?
— Боюсь, подготовка материалов займет какое-то время. Я прослежу, чтобы позаботились об организации ее приезда на предварительное слушание и на заседание суда.
Мистер Вандеруолл кивнул головой. Голос его смягчился.
— Я был рад, когда услышал, что с вас сняли обвинение в убийстве жены. Мои соболезнования.
Энди склонил голову.
— Вы спасли жизнь моей дочери, — продолжил Лесли. — Я безмерно вам благодарен.
Джимми перебил их.
— Она просыпается.
Макейди пошевелилась в постели. Лицо ее было воспаленным и разноцветным, челюсть вправлена в проволочный корсет. Левую часть лица покрывал громадный кровоподтек. Часть головы была выбрита.
Блондинка теперь стояла в дверях и заглядывала в палату.
— Привет. Я — Лулу, — сказала она. Ярко накрашенная, она чем-то напоминала Синди Лаупер в зените славы.
Энди показалось, что у нее какие-то странные брови. Они с Джимми представились девушке.
Мистер Вандеруолл подошел к постели дочери, а остальные стояли в дверях, не мешая им общаться. Мак открыла припухшие глаза, и ее захлестнула радость при виде отца. Она кивнула головой, молчаливо здороваясь с тремя другими гостями.
— С тобой все будет хорошо, милая, — приободрил ее отец. — Дело идет на поправку. Очень скоро ты вернешься к нормальной жизни.
Энди захотелось рассмешить ее.
— О, мисс, с такими глазами вы просто неотразимы, — скопировал он Джеймса Бонда.
