Но сначала надо поговорить с Бэнксом — если удастся. Энни нашла его номер в списке звонков и нажала кнопку вызова. Поднесла телефон к уху. Вскоре послышался голос Бэнкса, на фоне отдаленного гула машин.
— Ты где? — спросила Энни. — За рулем? Можешь сейчас говорить?
— Могу, — ответил Бэнкс. — Как раз подхожу к площади Сохо. Погоди секунду, пока я усядусь на травку. — После короткой паузы он вновь заговорил: — Вот, так уже лучше. В чем дело?
— Да ни в чем. Просто хочу сообщить последние новости. Я поговорила с Дереком Вайменом, в школе. Мы в основном беседовали о Ники Хаскелле и о нападении на Мура. Но уже уходя, я выдала ему, что их с Марком Хардкаслом видели в «Красном петухе».
— И?
— Он сразу насупился и велел мне не лезть в чужие дела. Сказал, что имеет право пить где угодно и с кем угодно. Ну, не совсем так, но смысл примерно этот.
— То есть напрягся, да?
— По-моему, да. Если предположить, что ты прав насчет приемчиков, позаимствованных у Яго, и прочего… уточняю: только предположить! Если все и впрямь произошло примерно так, как ты сказал…
— Ну-ну. Я тебя слушаю.
— Ты не думал о том, что это все здорово меняет?
— В смысле?
— Если Дерек Ваймен натравил Марка Хардкасла на Лоуренса Сильберта… — начала Энни.
— Никаких «если», — прервал ее Бэнкс. — Я только что был у частного детектива, Ваймен нанял его следить за Сильбертом. Оттуда и фотографии.
— Что-что он сделал? — от удивления Энни чуть не выронила телефон.
— Нанял частного детектива, — повторил Бэнкс. — Довольно расточительно, учитывая, что денег у Ваймена в обрез. Ты бы видела гостиницу, в которой он останавливался. Дешево и сердито. Но, наверное, без детектива ему было никак не обойтись. Ведь он все время должен торчать в школе, не мог он часто кататься в Лондон, как бы ему ни хотелось. И потом, был риск, что Сильберт его засечет и тут же узнает. Они ведь знакомы, пару раз ужинали вместе.
— И что произошло?
— В общем, детектив, кстати девушка, проследила путь Сильберта от квартиры в Блумсбери до Риджентс-парка. Там он садился на скамейку и дожидался того, неизвестного нам господина, после чего они вдвоем отправлялись в дом на Чарльз-лейн. Девушка сказала, что Ваймена совершенно не интересовало, чем они там занимаются, ему нужны были только фотографии. Понимаешь, Энни? Только снимки Сильберта в компании другого мужчины. Доказательства его измены.
— Но свидания эти могли быть чисто дружескими.
— Сомневаюсь. Фотографии, мягко скажем, двусмысленные. Они вдвоем на скамейке в парке, вместе идут к дому. Правда, за руки не держатся. Единственный интимный жест подловлен у входа в дом, когда незнакомец пропускает Сильберта внутрь и кладет руку ему на плечо. Но если человек задумал интригу в стиле Яго, то он и из такой ерунды сделает козырь.
— Так чем там занимался Сильберт и этот его знакомый?
— Подозреваю, что это связано с работой. Наверное, какое-нибудь спецзадание. Я заходил в этот дом, там живет парочка старичков, и какие-то они… фальшивые. Милая пожилая леди пудрила мне мозги очень умело. Послушал я ее и еще больше уверовал, что там у них какая-то шпионская явка, а не подпольный бордель.
— Значит, Сильберт на самом деле не вышел на пенсию, а продолжал работать?
— Похоже на то. Или стал работать на своих бывших противников, кем бы они ни были. Но ты только представь, какие картинки Ваймен рисовал Хардкаслу, как смачно расписывал несуществующий адюльтер!
— Я вот к чему веду, — продолжила Энни. — Даже если Ваймен и настроил Хардкасла против Сильберта, то с чего мы решили, что он хотел убить именно Сильберта? Он ведь его едва знал. А вот с Хардкаслом они были достаточно близки.
— Ты считаешь, что он с самого начала нацелился на Хардкасла?
— Я считаю, что это возможно. И не забывай про одну маленькую, но очень важную деталь: Ваймен не мог предугадать, чем обернутся его интриги.
— Согласен. Ваймен не мог знать, что Хардкасл сначала убьет Сильберта, а потом пойдет вешаться.
— И слава тебе господи, что не мог.
— Но наверняка понимал, какую смуту вносит в их жизни, целенаправленно сеял раздор. Знал отлично, что в итоге кто-то от этого может и пострадать.
— Ну да, хотя бы психологически. Пусть даже он хотел лишь разлучить Сильберта и Марка.
— Думаешь, в этом все дело?
— Ну, это логично, разве нет? Если человека пытаются убедить, что ему изменяют, то скорее тут расчет на то, что он бросит своего партнера, чем на что-то кровавое. Не на то ведь, что ревнивец убьет его, а потом повесится сам. Да. Ваймен наверняка злился на Хардкасла — ведь тот покушался на его обожаемый театр. Недостаточно, чтобы убить, а вот чуть-чуть подгадить — вполне.
— Возможно, ты права.
— В таком случае все эти шпионские страсти тут вообще ни при чем, — продолжила Энни. — Получается, эта трагедия не имеет никакого отношения к защите отчизны, борьбе с террористами, к русской мафии и прочей набившей оскомину трескотне.
— А как же мистер Броун?
— Алан, пойми. Ты вторгся на его территорию. Представь, если бы кто-то из наших был изуверски уничтожен, мы бы тоже держали это на особом контроле, выясняли бы с пристрастием, что и как.
— А Джулиан Феннер и загадочный несуществующий телефонный номер? Он тут с какого боку?
— Может, это как-то связано с тем, чем Сильберт занимался в Лондоне? Или с тем мужчиной с фотографии? Я не знаю.
— Но наверняка дело не просто так закрыли, да еще так поспешно.
— Ну да. Они не хотят огласки. Так уж вышло, что Сильберт оказался работником разведки. Скорее всего, во время своей службы он не раз запачкал руки. Судя по твоим сведениям, он до сих пор был задействован. Боссы его не хотели рисковать. Боялись, что какая-нибудь нежелательная информация просочится в прессу. А зачем им обнародовать свои грешки? Потому дело быстренько и замяли. Убийство и суицид. Кровавый кошмар, зато все просто и понятно. И не надо больше никаких расследований. Но нет, тут появился ты, стал бить себя в грудь и размахивать кулаками, кричать, что все произвол и обман.
— Значит, вот я, по-твоему, какой, да? — обиделся Бэнкс.
— Отчасти, — рассмеялась Энни.
— Здорово. Я-то себя представлял рыцарем на белом коне, который сражается с ветряными мельницами и вставляет палки в колеса всяким мерзавцам.
— По-моему, ты смешал целых три поговорки в одну. Ах, Алан, ты же и так понял, о чем я. Это же типично мужское поведение. Выяснить, кто кого круче.
— Нет, меня ты не убедила.
— Ты хоть признаешь, что мое предположение правомочно? Что, возможно, главная жертва тут Хардкасл, а не Сильберт?
