О хищении ценностей корреспондент мог узнать разными путями — газетчики народ общительный и пронырливый, особенно западные, не брезгующие собирать любые слухи и сплетни. Хорошо, допустим, узнал, пошел в ограбленную церковь, порасспросил, увидел сам и написал бы. Так нет, он добивается встречи с митрополитом — получить официальное подтверждение и узнать, как тот оценивает произошедшее. Но при чем здесь тогда «дружеская рука помощи», что стоит за этими неосторожно брошенными за ресторанным столиком словами — еще одно направление, в котором вознамерился действовать противник, пытаясь склонить духовенство обратиться за помощью и поддержкой к Западу? И надо ли полагать, что началось «прощупывание» — насколько реально добиться здесь успеха?
Что же, это может быть одной из версий. Корреспондент — лицо не дипломатического ранга, способен наговорить сорок коробов, а о вмешательстве во внутренние дела суверенного государства речь вести трудно — отвертится: меня не так поняли, я только лишь предположил в ходе беседы, а что, если бы вы… и так далее. Потому-то его и могли использовать в роли некоего разведчика настроений умов, ищущего путей возможных компромиссов или сделок. Разведчика…
А почему нет? Почему нельзя предположить, что здесь неожиданно проявилось еще одно, ранее недостающее звено в цепи? Разведка Империи подбирает себе как исполнителей некоего замысла врангелевских офицеров и засылает их в Россию с заданием ждать приказа о начале действий, а пока заводить знакомства в уголовной среде; потом совершаются дерзкие ограбления церквей, похищаются иконы, имеющие большое историческое и художественное значение, и другие ценности, которые должны быть обращены в деньги и использованы для поддержания контрреволюции и вражеской агентуры; предпринимается попытка вызвать крестьянские волнения, будоража народ рассказами о жутких злодеяниях, о разграбленных в первопрестольной и белокаменной Москве церквах. Уже есть сообщения, что в ряде губерний неизвестные люди, называющие себя странниками (никого из них пока еще не удалось задержать, ну да это дело ближайшего времени), пытались вызвать в деревнях недовольство. Правда, из этого у них мало что получилось, но почему такой факт не может встать в одну шеренгу с остальными?
Тогда и «дружеская рука» к месту: почему бы разведке Империи не попытаться дискредитировать советскую власть обращением высших сановников Русской Православной Церкви за помощью к Западу? Если вдруг ничего не получится — тоже не беда, есть возможность писать во всех газетах о происходящих в России событиях и всячески поддержать эмиграцию в ее потугах выбрать себе собственного митрополита. Он-то и будет еще одной ставкой разведки Империи — есть митрополит, значит, со временем будет и патриарх! А верующие, живущие в Советской России, должны слушать своего пастыря, а коль он вещает пастве из-за рубежа, то вполне ясно можно предположить, каковы будут его призывы, к чему начнет он склонять паству, куда ее поведет. Хитро задумали, господа!
Вот куда тянутся нитки от пьяного разговора иностранного корреспондента со своим приятелем в одном из московских ресторанов!
Похищение икон тоже не случайно: хотят лишить нас прошлого, воруют исторические ценности, надеясь тем самым нанести еще один удар. Бьют сразу по нескольким направлениям — пытаются оттолкнуть крестьян, в большинстве своем людей религиозных, от новых начинаний советской власти, раздуть пропагандистскую шумиху, подкормить белое отребье…
И действовать стали еще более активно, раз добрались уже до предложений протянуть «дружескую руку».
Айвор Янович снял телефонную трубку, набрал внутренний номер.
— Сергей Иванович? Здравствуйте… Вот о чем хочу спросить: есть ли возможность поинтересоваться жизнью известного вам корреспондента до приезда в нашу страну? У меня родилось интересное предположение, и хочется узнать, подтвердится оно или нет… Секретов не делаю, сразу рассказываю: проверьте, не работал ли этот журналист преимущественно в тех местах, которые очень интересовали в то время разведку Империи, или, может быть, он, незадолго перед возникновением такого интереса, посещал определенные города и страны? Любопытно было бы проследить, с кем он там виделся, как развивались события потом… Ну, о чем говорил, мы, конечно, не узнаем, можем только догадываться. Чем скорее будет готова справка, тем лучше. Спасибо, буду ждать.
Положив трубку, Айвор Янович еще раз перечитал информацию и подчеркнул красным карандашом слова о «дружеской руке». Если он не ошибся в своих предположениях, разведка Империи сделала свой очередной шаг. Надо будет приглядеть за господином журналистом, поинтересоваться, с кем он здесь общается, где бывает, зачем. Среди его знакомых могут оказаться очень интересные для нас люди, и кто знает, вдруг от них потянется ниточка на юг, к уже известной явке в Екатеринославе.
Скоро, очень скоро может понадобиться эта, до поры до времени не потревоженная, взятая под пристальное наблюдение, явка. Помня о разговоре с председателем ВЧК, Айвор Янович искал сотрудника, способного включиться в контроперацию и успешно продолжить ее на новом этапе. Уже были отобраны несколько кандидатур, начали яснее вырисовываться структура замысла и план новой операции…
* * *
В двадцатые годы И.Н. Якимов, в то время ответственный работник Центророзыска, а впоследствии профессор Московского университета, в своей работе «Современное розыскное искусство» писал:
«…Розыскное искусство должно быть отнесено к числу труднейших искусств, так как оно своим объектом имеет не мертвый материал, как, например, живопись, скульптура, музыка, а человека. В этом отношении оно ближе к военному искусству, так как и то и другое опирается на знание психологии как отдельной человеческой личности, так и масс.
Как всякое искусство, розыскное искусство имеет свою теорию, может быть еще не так глубоко разработанную, как теория других искусств, но, несомненно, существующую, и свою, пока не особенно богатую литературу. Предпосылками теории розыскного искусства являются: первое — наука уголовного права, именно та ее отрасль, которая называется криминалистикой (уголовная техника и уголовная тактика); второе — знание современного преступления, преступной среды, ее обычаев, нравов и преступных профессий и третье — личные качества и свойства, необходимые для лица, желающего изучить это искусство…
Качества и свойства лица, желающего изучить розыскное искусство, играют немаловажную роль. К этим качествам, помимо энергии, смелости, умения владеть собой, способности „притворяться“ (актерская жилка), надо еще отнести внимательность, наблюдательность и особенно — безупречную логику мышления…
Итак, розыскное искусство не так просто и доступно, как многие думают, и далеко не все розыскные работники обладают им в полной мере. Значение же его громадно, так как оно необходимо: первое — при розыске, производимом почти при раскрытии каждого преступления, и второе — в активной борьбе с преступностью…»
Так рождалась новая наука, призванная вооружить необходимыми знаниями работников советского уголовного розыска, вставшего на страже правопорядка, общественного достояния, жизни, чести, достоинства и имущества граждан первого в мире государства рабочих и крестьян — Союза Советских Социалистических Республик.
