и стреляя на ходу, пошла аллюром на нас.
– Разворачивайся быстрее! – заорал я в ухо англичанину. – А то они достанут нас, а у меня угол огня плохой.
Нажав на газ, Эдвард вывел тяжелый броневик на дорогу, дав мне возможность открыть пулеметный огонь. Первые ряды конницы упали как подкошенные, на них навалилась вторая волна атакующих и тоже попала в переплет. По земле катались и стонали и люди и кони. Задние стали тормозить и объезжать их. Это дало нам драгоценное время, и броневик, набирая ход, стал уходить от погони. Однако наиболее настырные конники не отставали и продолжали скакать за нами, несмотря на то, что мои иногда удачные пулеметные очереди доставали их.
–В чем дело?– подумал я. – Почему такое упорство и такие людские потери?
Ответ пришел значительно позже, когда мы, проехав достаточно долго, остановились из-за того, что кончился бензин. Выйдя из кабины, я стал вытаскивать наши багажные свертки и увидел какие-то мешки, которые валялись в машине сзади. Приподняв один из них, я удивился его тяжести. Тогда, позвав Эдварда, мы вытащили его наружу. Открыли и ахнули от удивления: он был забит денежными ассигнациями. То же самое оказалось и в других мешках. Кроме этого, здесь были также фунты стерлингов, франки и немного золотых монет. Так вот почему конница так упорно гналась за нами! Они знали, что в этом броневике, и поэтому так упорно пытались захватить его. Я взял пачку фунтов стерлингов и немного золотых монет на всякий случай. Не успев их положить в карман, я услышал щелчок взводимого курка, и чей-то голос сзади крикнул, чтобы я поднял руки вверх. Оказывается, увлекшись найденным, мы забыли о бдительности, и отставшие было конники, тихо прокрались к нам и окружили, как цыплят. Их было четверо. Я так и остался стоять с поднятыми руками, сжимая в одной из них горсть золотых монет.
– А ну, Мыкола, обыщи их, – сказал старший прокуренным голосом.
Молодой парень соскочил с вороного жеребца и игривой походкой направился ко мне. На одном боку у него болталась шашка, на другом висела расстегнутая кобура, из которой выглядывала ручка револьвера. Я ждал, когда он подойдет ко мне и перекроет линию обзора старшему. Взглядом я дал понять Эдварду, что остальные двое на его совести. Когда, молодой подошел ко мне вплотную и закрыл от старшего, я с криком «Лови» кинул тому горсть золотых монет, которые, взлетев в воздух, заблестели от последних лучей заходящего солнца. Старший инстинктивно попытался поймать хотя бы часть из них. В этот процесс сразу включились и те двое, что находились возле Эдварда, а молодой, повернув голову, зачарованно смотрел на полет золотых червонцев. Это было последнее, что они видели. Вырубив молодого одним ударом в шею, я выхватил его револьвер и выстрелил в старшего. Он удивленно посмотрел на меня и упал с лошади. Мгновенно обернувшись к тем, что остались за спиной, я увидел, что Эдвард уже сидит на лошади, а они валяются в разных позах на земле. Связав оставшихся в живых, мы погрузили наши доски на одну из лошадей, а на остальных сели сами. Надо было пробираться к железной дороге, чтобы быстрее добраться в Одессу, потому что с каждым днем обстановка обострялась. На лошадях было ехать приятно, но не очень комфортно. С непривычки болело одно место. Это заставляло Эдварда часто менять позы в седле. По степи мы проехали без приключений. Боевые действия шли где-то в стороне, что было слышно по шуму канонады. И примерно в той стороне мы услышали гудок паровоза. Это свидетельствовало о том, что где-то рядом проходит железнодорожная колея. Повернув лошадей в эту сторону, мы отправились в путь. Верст через двадцать из-за пригорка показался паровозный дымок, а затем вырисовался и весь железнодорожный состав, который стоял без движения. Как оказалось, он пережидал боевые действия, которые велись между белыми и красными на линии его движения. Мы решили воспользоваться такой оказией и оставили лошадей, незаметно пробрались к вагонам с хвоста поезда. Пассажиры, ехавшие в нем, с тревогой вглядывались в ту сторону, откуда доносились взрывы. Многие из них стояли возле поезда и попутно обменивались впечатлениями.
–И когда это кончится! – говорил, один пожилой человек в очках, близоруко щурясь. – Нельзя никуда добраться без приключений.
–Скажите спасибо, что не по нас стреляют, а то почувствовали бы мы, что такое приключения, – ответил ему толстый мужик в засаленном пиджаке.– А так ничего, еще можно пожить.
–Да разве это жизнь? – встряла в разговор тетка в цветастом платке.– Кому она такая нужна?
–Как кому, вон тем, которые стреляют. Им это, наверное, очень нравится. Может быть, они этим и живут, – парировал толстый мужик. – А остальное для них не жизнь.
Прислушиваясь к этим разговорам, мы потихоньку зашли в вагон и, найдя свободный уголок, присели, чтобы отдохнуть. Бой продолжался еще часа два, а потом постепенно прекратился. Настала звенящая тишина, и все удивленно смотрели друг на друга. Наконец, паровоз свистнул, и народ побежал рассаживаться по своим вагонам. Наш, тоже наполнился суетой, шумом и гамом. Некоторые косились на нас удивленно, а другие, молча, устраивались рядом, готовясь к дальней дороге. Выдавив гудок еще раз, поезд двинулся вперед, застучали колеса, и на нас стали наплывать стоящие вдоль дороги телеграфные столбы. Часа через два мы подъехали к месту боевых действий. Слева и справа виднелись воронки от снарядов, валялись разбитые телеги, лошади и брошенная пушка. Впереди виднелся полустанок, за который шел бой. Но подъехать к нему было невозможно, из-за того что часть железнодорожного пути, лежащего впереди, была разбита.
Кочегар и его помощник вышли из паровоза и прошлись по разломанному пути, прикидывая, что можно сделать. Затем залезли на тендер паровоза и стали сбрасывать находящиеся там шпалы и рельсы. Взяв инструмент и позвав пассажиров на помощь, они пошли разбирать поломанный путь. Затем настелили новые рельсы, и мы через час, наконец, достигли полустанка.
Он был в руках Добровольческой армии. На одном из путей стояли санитарные вагоны, куда грузили раненых, слева от вокзала дымилась полевая кухня, распространяя пряный запах вокруг. А на перроне разгуливали офицеры, возбужденные после боя. Наш состав остановился как раз напротив них. Естественно, это вызвало у них любопытство и желание посмотреть вновь прибывших, так что наша выгрузка на перрон проходила под соответствующим контролем. Настала наша очередь, и, взяв свой длинный багаж, мы вышли из вагона. И сразу наша парочка привлекла внимание пожилого прапорщика, который возглавлял патруль. Он моментально подлетел к нам
