Пластмассовый глаз отливает тревожным блеском. Она стучит по столу ручкой, пытается что-то писать в блокноте, но получаются невнятные каракули.
— Ну, есть еще вариации, — сказал Андрей. — И они зависят от того, как вовлечена Кира. Она либо с ним заодно, либо нет. И если они с Павлом заодно, то спектакль ли это? Может быть, они в самом деле решили убить своих детей.
— Однозначно игра продолжается, — заключила Диана. — И наше решение должно исходить из того, участвуем ли мы в ней или умываем руки.
— А у нас есть выбор? — спросила Соня. — Лично у меня его нет. На кону репутация ПАР. По моему заказу все было сделано. ПАР организовал вызволение Павла, это наша — моя — ответственность.
— Возможно, стоит ее принять и поступить правильно, — сказал Андрей. — Обратиться в полицию и позволить профессионалам выполнить свою работу.
— А чего мы ждем? — спросила Соня.
— Ничего, уже все сделано, — ответил Андрей. — Мы поедем к следователю, все ему расскажем. Но мы ведь на этом не собираемся остановиться? А стоило бы.
— Я еще не решила, — сказала Соня.
— А что здесь решать? — спросил Андрей. — Кажется, мы уже достаточно сделали. Надо остановиться и позволить…
— Андрей, ваше мнение я уже услышала, — прервала его Соня, — я хочу послушать Виктора. Что скажете, Виктор?
Я взял стаканчик с кофе и сделал два больших глотка.
— Образ действия убийцы бортпроводников ни на мгновение не допускает публичной казни, — сказал я. — Убийца ни разу не заинтересован в том, чтобы его видели в процессе. Он и сам этого процесса всячески избегает. И тот факт, что нам пытались продемонстрировать драматичную сцену, означает только одно: нас пытаются водить за нос. Сбивают нас с толку. Так поступают только тогда, когда наступает опасная близость к истине.
— Вы предлагаете просто проигнорировать увиденное? — спросила Соня.
— Нет, напротив. Если ему так нужно, чтобы мы поверили в эту драму, значит, сделаем все, чтобы это так выглядело. Стреляем по всем фронтам. Даем ориентировку на одного Павла, поскольку мы уверены, что семью он утопил. В полиции твердо говорим, что убеждены в свершении трагедии. Диана, выдавай это в подкаст. Или в канал свой. Куда ты там сливаешь инфу.
В конференц-зале повисла тягучая тишина.
— Виктор, что вы задумали? — спросила Соня.
— О, это задумал не я. Но другого выбора, кроме как вступить в игру, у нас нет.
Рейс Москва — Коломбо
4 февраля 2023 года.
Воздушное судно: Боинг 737–800.
Крейсерская скорость: 852 км/ч.
Время в пути: 9 часов 00 минут.
Расстояние: 6572 км.
Время вылета (московское): 04.02.2023, 23:00.
Планируемое время прибытия (шри-ланкийское): 05.02.2023, 10:30.
Это мой первый бизнес-класс в жизни.
Наверное, и последний тоже, потому что отдавать почти двести тысяч рублей за перелет я не буду готов никогда. Увольте, избави господи. Даже если буду зарабатывать миллионы в месяц, никогда не потрачу такие деньжищи за девять часов полета. Я найду примерно сто способов, как с большей пользой потратить эти деньги. За свой счет бизнес-класс — нет. Не обсуждается.
А вот за счет заказчика — почему бы и… да.
В принципе, я был готов лететь в Коломбо и экономом, однако Соня не захотела. И поскольку у ПАР есть льготы и привилегии, мы вчетвером: я, Диана, Андрей и Соня — прошли в десять вечера пограничный контроль в ускоренном режиме. Я немного переживал, что мне по понятным причинам запретят выезд из страны, но все прошло хорошо, в загранпаспорте появился розовый штампик выезда с территории Российской Федерации. А вот Андрей был напряжен как струна. На досмотре он пропустил вперед кучу народа, все никак не мог собраться с духом. В конце концов я не выдержал, подошел к нему и велел перестать заниматься ерундой. Если бы его не хотели выпустить за границу, то сделали бы это еще на погранконтроле, а не на досмотре! Он вздохнул с облегчением и прошел.
Вчетвером мы ожидали вызов на посадку в бизнес-зале. В руках у меня была чашка кофе и круассан с красной рыбой — на карточке рядом с блюдом было написано, что это форель, но я подозреваю, что горбуша. Диана усиленно строчила в ноутбуке, я заглядывал ей через плечо и неприлично громко чавкал. Сам знаю за собой этот грех.
— Я тебя сейчас разорву на мелких витьков, — прорычала Диана. — Ты можешь жрать в сторону?
— Я только хотел сказать, что Сергей Юрьевич никогда бы не сказал фразу: «В рот мне ноги», — промычал я с набитым ртом. — Он очень брезгливый. Если бы он такое произнес, его бы стошнило.
— Спасибо, — сказала Диана.
Скорее прошипела. Она сама не своя последние две недели. Прямо с того дня, когда мы заключили с ней перемирие и решили писать роман о «слоеных могилах» и моих приключениях в «стране Каннибалии». К слову, разрешив эту свою проблему — творческую, — я почувствовал, что словно камень с души свалился. Я совершенно по-другому стал смотреть на жизнь и перспективы. Мне даже погода уже не казалась такой мрачной, и все происходящее вокруг заиграло красками. Преимущественно бордовыми, огненно-рыжими, но все же красками, а не унылой серостью. Долго же я провалялся в этой тине.
Соня читала книгу на английском языке, и меня подмывало подшутить над ней, но я не смог придумать ни единой смешной шутки, в которой было бы что-то, кроме сарказма. Поэтому я хрустел круассаном и удивлялся своему прекрасному настроению — подозреваю, что немаловажную роль играло и то, как сильно Диана бесилась из-за звуков моего жевания.
— Что же вы ничего не едите? — спросил я у девушек.
— Наверное, потому, что мы не жрем в три горла по ночам, — ответила Диана.
— А я ем, и так радостно на душе, — сказал я.
Соня улыбнулась, не отрываясь от книги.
— А Андрей точно не потерялся? — опять спросил я и откусил еще кусок от круассана. Нет, тут точно горбуша, а никакая не форель.
— А ты умеешь разговаривать без посторонних предметов во рту, лапоть ты неотесанный?! — прорычала в ответ Диана. Она была взлохмачена, потому что после каждых двух написанных предложений запускала пятерню в волосы и хорошенько их трясла.
— Я сейчас уже доем, — пообещал я.
— Сомневаюсь, на столах еще много еды, — ответила Диана.
Из туалетной комнаты показался Андрей. Он, оказывается, переодевался. Предстал он перед нами в шортах с розовыми черепами и гавайской шелковой рубахе с пальмами. На ногах — сабо поверх белых носков с утятами. Я попытался удержать смех в себе, но не
