убедился, что жизнь в городе есть и без человека, причем, довольно активная. Мелькали зеленоватые силуэты различного зверья, обычно одиночного и некрупного. Звери, впрочем, занимались своими звериными делами и на дорогу выходить опасались.
Один раз заметил мельтешение зеленых точек — пока пытался понять, что там происходит, они сами раздались в стороны и медленно двинулись примерно в нашем направлении — чуть впереди по нашему курсу. Через какое-то время «Хамви» притормозил, когда через дорогу, не особо и спеша, перебежал целый поток крыс. Я еще раз посмотрел на то место, где их увидел — там белел обглоданный до костей скелет койота или лисицы. Нет, без колес гулять по городу будет только сумасшедший… А даже на колесах — я бы тоже не нарывался. Вон, даже солдаты терпеливо дождались, пока последний крысиный хвост скроется из виду.
Постепенно, с приближением точки назначения, внутри стала расти тревога — что, если не справлюсь? Если не получится? Задавить ее получилось с большим трудом — в основном, пообещав себе, что «там будет видно».
В конце концов, есть кое-какая надежда на спицу в правой руке. Кое-какая — потому что оружие, безусловно обладающее каким-то своим рассудком, ощущалось взрослой собакой, воспитанием которой никто не занимался. Оттого туповатой, себе на уме, пусть и не способной на вред хозяину. Из всех команд, казалось, оружие знало только «убивать» и «назад» — причем, крепла уверенность, во вторую команду придется вложить немало мата, добиваясь подчинения. И вроде бы, для оружия даже такое неплохо… Допустим, с мэром сработает. Допустим, спица не шуганется от его силы, как дворняга от громкого слова… А если оно рванет через стальную заслонку сейфа — жрать всех, кто остался на улице — испортив механизм открывания?..
Иногда мне начинало казаться, что я слишком много думаю. Успокаивало то, что если бы не думал — давно бы сдох.
За время нашего отсутствия площадь перед банком немного почистили — трупы убрали из виду. Но память легко воскрешала их образы там, где они были, додумывая из кровавых отпечатков на асфальте все остальное. Тем более что остовы машин никто трогать не стал, как и подметать площадь от гильз и хлама. Обстановка била по нервам, а я, еле-еле успокоившись, вновь глубоко задышал.
Территорию контролировали люди мэра, оцепив двойками подъездные пути. Военные тоже никуда не делись — «Страйкер» откатился ближе к банку, чтобы, по необходимости, заблокировать собой пролом в фасаде. Еще один Хамви, брат-близнец нашему, стоял у дальнего от нас здания брошенного офисного центра.
— Оружие оставить, выгружаемся, — скомандовал офицер, когда наша машина подкатила к «Страйкеру» и «Ллоид» банку.
Моя дверь оказалась ближе к ожидавшему нас мэру — так уж вышло. По счастью, я смог взять себя в руки, на лице моем вновь были спокойствие и улыбка — насколько это возможно с побитым лицом.
— Мальчик мой, всего три часа, три часа времени, а на тебе нет живого места! — С ходу возмутился мистер Бернетт, наградив моих сопровождающих недобрым взглядом.
— Это не мы, сэр! — Открестился лейтенант, передавая стальную коробку мэру.
— Все так, мистер Бернетт, сэр, — заступился я за офицера, помня его доброе отношение.
— Тогда кто? — Хмурился мэр, сменивший за время моего отсутствия деловой костюм на спортивный черно-белый «Найк» и кроссовки.
Выглядел он собравшимся на пробежку, но выломанный вход в банк и общая атмосфера не располагали к шуткам.
— Увлеклись с подругой. Забыли дверь закрыть. — Попытался изобразить я простецкую улыбку, но покривился от боли — лицу тоже досталось.
— Это тебя Хоф так? — Усмехнулся мэр, крутя коробкой в руках.
— Не. Охранники…
— Значит, Хоф, — сделал вывод мистер Бернетт. — По его воле.
А может и вправду сдали Хофу — тот уж обязан был отреагировать предсказуемо, помня о смерти наставника Лоренса якобы по моей вине. Это утром я был «неплохой парень». А сейчас меня было необходимо отогнать от невинной племянницы…
Да и для Дэвида так быстрее и надежнее — девчонка могла и не сказать дяде про инцидент.
Я только плечами качнул, вновь поморщившись от боли.
— Вот же дерьмо, — выругался мэр, недовольно глядя на меня. — А я на тебя рассчитывал, парень. Мне тут занесли чертову уйму мешков и оставили на входе. Их бы перекидать в сейф.
— Я помогу, сэр.
— Тебе бы кто помог… — Скептически изучал мистер Бернетт мое лицо.
— Военных попросить? — повернулся я было к офицеру, но обнаружил пустоту там, где он только что был.
За спиной чуть громче загудел движок «Хамви», и песочного цвета машина, не торопясь, поехала к своим.
— Во-первых, они от работы бегают, как черт от ладана. — Фыркнул мэр, проводив машину взглядом, и понизил голос. — Во-вторых, я им не доверяю. Или украдут, или подменят, или сломают. Это же военные! — Развел он руками.
— Справимся, сэр. — Бодро рапортовал я, сам себе не веря.
Уж слишком все болело. Тут Дэвид себя передумал плотно — работник из меня сейчас аховый. Или исполнители перестарались. Или я перестарался, излишне мотивировав охранников табуреткой по лицу… Зубы там так и летели…
— М-да? — Все еще сомневался мэр, крутя головой по сторонам, явно прикидывая, кого бы еще припахать.
— Это с виду я побитый. Так-то все целое. — Попрыгал я на месте, стараясь не морщиться. — Все сделаю.
— Алан! — Поднял мистер Бернетт руку, привлекая чье-то внимание позади меня.
Я повернулся — к нам спешил тот самый парень, который встречал нас первый раз. Лицо только перевязано — смотрел он одним глазом, но двигался бодро. Куда бодрее, чем я, например.
— Оружие отдай старшему и ко мне, поможешь. — Распорядился мэр. — Генри, пойдем. Алан, мы в сейф.
К моменту, как дошли к открытой створке, за линией которой громоздились разного цвета и размера мешки, Алан успел нас догнать — не один, в сопровождении крайне хмуро выглядящего мужика лет под шестьдесят.
— Алан, Генри, — указал мэр нам на аккуратно сложенные стопки одежды и обуви белого цвета возле стены и две корзины на небольшом отдалении, в одной из которых был сложен деловой костюм, а вторая пустовала. — Старое сбросить, до гола. Надеть вот это. Занимайтесь, — махнул мэр нам рукой, вместе с мужиком отойдя в сторону, но продолжая внимательно за нами наблюдать.
— Холодно, черт, — ругался Алан,
