Вера и выпрямилась. — Выбирайся из своего укрытия, Ромео престарелый. Пойдем в дом. Мы тебя накормим.
— Не пойду! — испуганно замахал он руками. — Она меня опять метлой исхлещет. Она своего пса больше, чем меня, любит и жалеет. А я — будто и не человек вовсе.
— В общем, она права, — не сдержавшись, прыснула Вера. — Человеческий облик ты давно потерял. Если бы я тебя не знала, то испугалась бы. Подумала бы, что леший из тайги к людям явился.
— Сама ты — леший, — по всей видимости, еще больше обиделся старик. — Ничего ты в любви не смыслишь.
— Куда мне, — вновь заглянула вглубь кустов Вера. — Выходи, говорю. Иначе я за метлой схожу. Буду ею тебя выметать, как курицу заблудшую.
— Выгонит она меня, Вер, — несчастно посмотрел на нее дядя Коля, но все же привстал на корточки и придвинулся поближе к названой дочери.
Дядя Коля оказался прав. Завидев старика на пороге, Василиса Юрьевна схватила резиновую галошу и замахнулась на него. Вера едва успела перехватить ее руку. Нежеланный гость закрыл лицо руками и с грохотом повалился на спину, смешно задрав ноги вверх.
Из зала прибежал Степашка и, спрятавшись за спину Василисы Юрьевны, удивленно уставился на старика.
— Это твой домовой, бабуль? — поинтересовался мальчик. — Познакомь меня с ним. А то у меня нету ни одного друга — домового.
— Ребенка напугал, ирод, — всплеснула руками хозяйка.
Дядя Коля забился в угол и молча зыркал оттуда на всех огромными, испуганными глазищами.
— Я нисколечко не испугался, — заявил Степашка, и смело сделал два маленьких шага навстречу гостю. Но идти дальше не рискнул.
— Василиса Юрьевна, не гоните его, пожалуйста, — попросила хозяйку Вера. — Ради меня. Этот человек очень дорог мне. Если бы не дядя Коля, то не знаю, как бы я жила после папиной смерти. Тогда я осталась совсем одна. Он — единственный человек, который помогал мне и словом, и делом.
— Только перед этим он твоего отца в могилу и отправил, — проговорила старушка. — Не понимаю, как земля алкашей этих носит. Нормальные люди умирают, а эти до ста лет воздух коптят. И ничего с ними не делается.
С каждым словом взгляд старика становился все печальнее. Когда Василиса Юрьевна закончила монолог, он спиной попятился назад, к двери.
— Посмотрите на него, — осуждающе продолжила хозяйка. — Совсем потерял человеческий облик. Даже ходить разучился. Ползает теперь, как змея.
— Ну, Василиса Юрьевна, ну пожалуйста, — умоляюще встрепенулась Вера.
Старушка удивленно посмотрела на молодую женщину и укоризненно покачала головой. И без слов было понятно, что хозяйка осуждает гостью за ее слабость.
— Ладно, так и быть, — смилостивилась она и перевела требовательный взгляд на старика. — Через двадцать минут будет готова курочка. Сходи пока в баню, отмойся хорошенько. Поешь — и уматывай. И чтобы больше твоей ноги в моем доме не было. Жених нашелся!
Счастливый дядя Коля по-молодецки вскочил на ноги и рысцой бросился к выходу.
— Если ты решила мне его сосватать, то можешь сильно не стараться, — ехидно заявила хозяйка. — Мне такие воздыхатели даром не нужны.
— Зря вы так, Василиса Юрьевна, — вздохнула Вера и побрела за хозяйкой на кухню. Оттуда доносились аппетитные запахи, и рот молодой женщины вмиг наполнился слюной. Учуял их и Степашка, все это время внимательно наблюдавший за развернувшейся на пороге дома драмой. Мальчик громко сглотнул слюну и уставился на хозяйку.
— Ты, оказывается, дама с хитринкой, — усмехнулась старушка и заглянула в сковороду, выпустив очередную порцию ароматов наружу. Степашка начала повизгивать от нетерпения и приплясывать вокруг хозяйки.
— У меня животик болит, — печально протянул мальчик и театрально схватился за живот. — Когда вы ребенка кормить будете? Маленьким терпеть нельзя!
— Весь в мать! — по-доброму усмехнулась Василиса Юрьевна. — Артисты! Одна втихаря мне алкаша сватает, другой голодные конвульсии изображает. Повезло мне с новыми родственниками!
— С чего вы взяли, что я вам его сватаю?! — изобразила удивление Вера. — Ничего подобного! Просто мне стало жалко бедолагу. Он к вам в огород, как на работу ходит. Целыми днями сидит в кустах и за вами наблюдает. Представляете, каково ему там? Голодному, холодному, в колючей малине?!
— Так ты его в кустах нашла? — подбоченилась старушка. — Сколько я его оттуда метлой выметала. Несколько раз даже черенком лопаты ударила. А ему все неймется! Упертый попался! Но ничего, я поупрямее буду! Капкан там установлю — медвежий! И если попадется, то даже не помогу выбраться.
— Какая вы жестокая, — укоризненно покачала головой Вера. — Зря вы на него злитесь. Дядя Коля — хороший мужик. Спокойный, работящий, добрый. Просто жизнь у него не сложилась. Жена его не любила. Хоть и не поймал, что гуляла, но чувствовал это. Умерла она рано. Остались они вдвоем с сыном. А потом и тот его оставил. Сразу после школы уехал в город. Там и остался. Бросил отца и думать о нем забыл. Перед операцией я видела Костю. Он меня очень сильно выручил. Вроде и человек он неплохой. Но дядю Колю я ему простить не могу. Обида за него меня постоянно подтачивала и не давала до конца Косте довериться.
— Веруня, хватит оду алкашу воспевать, — нахмурилась старушка. — Как бы жизнь мужика не била, он не должен терять человеческий облик. Сколько лет твоему дяде Коле? Шестьдесят два, кажется? Про свой возраст я скромно промолчу. Оговорюсь лишь, что гораздо его старше. А поставь нас рядом! Любой скажет, что он дед восьмидесятилетний, а мне едва под шестьдесят.
— Вот и я о том же, — не успокаивалась Вера. — Жизнью он обиженный. Поэтому и выглядит старше.
— Тьфу на тебя, неугомонная! — возмутилась хозяйка и, бросив быстрый взгляд в окно, скомандовала: — Иди своего драгоценного встречай. Вышел он из бани. Скажи, пусть во дворе ждет. На стол накрою — позову его. Раньше времени пусть в дом не суется. Меня от запаха перегара тошнит. Да и Степану ни к чему эту вонь нюхать.
Все аргументы в пользу дяди Коли у Веры закончились. И она пошла на улицу. С дядей Колей Вера столкнулась на пороге. Счастливый, с торчащей в разные стороны бородой и горящими на чистом лице круглыми глазами он еще больше походил на сказочного персонажа.
— Дядь Коль, давай присядем на лавочку, — смущенно опустила глаза Вера. — Поговорим, пока Василиса Юрьевна обед готовит.
— Не пускает, — отчаяние вновь отразилось в его детских глазах. За секунду он постарел еще лет на десять.
Отвечать Вера не стала. Все было понятно и без слов. Сгорбившийся, болезненно маленький и щуплый, такой, что Вере хотелось посадить его на колени, прижать к себе и успокоить,
