и только потом выдохнул. Это точно была она. На самом деле он это сразу понял — как-никак абсолютный приказ выдавать может только она — девушка, с которой у него сегодня была помолвка.
— Что с тобой произошло? — не унимался он.
«Ну и как сказать, что меня решил на разговорчик позвать тот, кто в этот мир забросил?»
Вряд ли Китрану стало бы спокойнее, когда он это узнает. Ну а с другой стороны… Как еще Рине было объяснить, что у нее душа из тела ушла..? Это ведь произошло явно не из-за восторга перед явлением грандиозного чудовища.
— Со мной приключился Люциан. Он чем-то напомнил мне божество… Ну и он предложило нам помощь. Хотел привести к нам всех, в ком имеется кровь Мадеуса.
Китран подозрительно сощурил глаза.
— И что это божество попросило взамен?
— Я ему отказала, так что не имеет значение.
Вот только, пусть Рина и сказала сейчас эти слова, уже через секунду в банкетном зале начали один за другим появляться незнакомые и знакомые ей люди. Все они перемещались, но не с помощью обычной магии-телепорта, они появлялись под влиянием чего-то другого. Во время их перемещения был видна дымка, напоминающая темную тень, в которой можно было смутно различить руки и ноги кого-то бесформенного.
"Люциан… По всей видимости, это его рук дело", — подумала Рина.
В ту же минуту она быстро выбралась из объятий Китрана и огляделась по сторонам. Перемещенных людей было больше сотни: здесь были и взрослые, и дети, и старики. Стало ясно одно: Мадеус использовал всех и каждого, до кого добирался, без разбору.
— Погодите-ка, а где тот ребенок, которого ты держал перед тем, как я тебя позвала?
— Тот ребенок? — переспросил Китран.
К счастью, он быстро понял, что «тот ребенок» наложил на себя магию сокрытия внешности, потому Рина и не поняла, что тем, в кого вцепился Китран, была Витта.
— Куда он подевался?
Китран тоже огляделся по сторонам, но тоже ничего не заметил. Ребенок пропал. Может быть, Люциан забрал Витту?
— Так все-таки что именно то существо просило у тебя, Рина?
— Он просил отдать ему это тело.
От лица Китрана отхлынула кровь. Рина это заметила, поэтому тут же его успокоила:
— Я ему отказала! Зачем мне его слушать? Но интересно, почему он все равно нам помог?
«Потому что цену заплатила Эйрена…» — понял демон.
Получается, никому, кроме него самого, не будет известен секрет, который в течение семи лет хранило дитя под именем Витта. Удивительно, но она снова стала спасительницей… Она выбрала жизнь других и заплатила при этом цену. Неужели ей настолько понравилась Рина?
— Эй, Китран, почему ты застыл? — спросил невеста у демона, собирая темные волосы в хвост. — Давай поспешим. Нужно всех вылечить и вывести. К тому же, кто, если не ты, снова отправит в спячку драгонита?
— Ха, и правда… — усмехнулся Китран.
Эйрена, как и полагает главной героине и злодейке истории, исполнила предназначение и оставила других разбираться с последствиями. Это дитя освободилось от оков "сюжета"… А раз так, то те, кто остался, должны были довести дела до конца.
* * *
Мадеуса посадили в темницу. Не в королевскую, как в подобных случаях было положено, а ту, что находился в замке повелителя демонов.
Во всеуслышание были озвучены все грехи иноземца-вторженца: попытка манипулирования разумами более ста человек; создание ядов на территории королевства; подстрекательства к мятежу. Одно из главных его злодеяний — посягательство на тело невесты герцога Китрана — графини Эйрены. Теперь все наконец-то поняли, что несколько покушений на ее жизнь были отнюдь не случайны, за каждым из тех происшествий стоял именно он — человек, что скрывался за ликом сына первосвященника, за лицом святого рыцаря Рихта.
— Я не достоит занимать этот пост, — заявил Рихт, когда лишился большей части имеющейся в его организме чужой крови.
Больше всего влияние от Мадеуса получил он, святой Рихт: за все то время, в течение которого Мадеус проживал в его теле, в рыцаре скопилось больше литра крови алхимика. Чтобы укрепить свою власть над разумом и телом святого, Мадеус не жалел своих сил. Даже на подчинение драгонита потребовалось всего пол-литра крови, а Рихт — человек — хранил в себе почти полтора.
Не удивительно, что Рихт отказался от своего места святого рыцаря, когда с него сняли проклятье. Пусть одним бокалом вина невозможно было вывести всю ту кровь, которую споил ему Мадеус, разум рыцаря все же был пробужден.
— Я не смогу больше показываться перед герцогом и графиней, — сказал он, когда пришел в себя и узнал всю историю.
Теперь он действительно вел себя иначе. Если Мадеус был дерзок и остер на язык, то Рихт, напротив, был довольно молчаливым и собранным. Он не любил чрезмерного внимания, но ответственно относился к своей службе. Кто бы знал, что тот человек, которому он попытался помочь год назад, окажется иноземным алхимиком.
— Ты не виноват. Это был не ты, Рихт. Пожалуйста, хватит винить себя, — повторяла уже в сотый раз Аманда как заведенная.
За столько месяцев Аманда — единственная принцесса королевства Эндейм — тоже почти ничего не предприняла. Пусть она и смогла заметить за Рихтом изменения в поведении, но паразит настолько ловко использовал воспоминания и привычки, заложенные в мозг святого, чем обманывал всех… даже ее. По началу ведь он заставил Аманду сомневаться в себе, а не в Рихте. Это и было его сильнейшей чертой. Если бы Аманда больше доверяла самой себе, то смогла бы понять, что тот «Рихт» больше не был ее другом детства и ее любимым. Рихт… он ведь перестал быть собой.
— Я в любом случае должен понести наказание. Из-за меня тот человек так далеко забрался, если бы только я ему не помог. Меня следует лишить жизни, вдруг не вся кровь этого существа покинула мое тело.
— Не говори так. С меня достаточно видеть страдания других, — сквозь зубы ответила Аманда. — Если ты винишь себя, то лучше как и я старайся отплатить долг перед Риной и Китраном. Когда Рина внезапно упала без чувств во время нападения драгонита, Китран стал сам не свой. Мы боялись, что в нем пробудится Нагата, но уж лучше бы он буйствовал, чем был таким…
«Таким»… Никто не знал, как назвать его иначе. Китран в тот момент походил на бездушную куклу.
Он буйствовал, кричал, рвал и метал. Но казалось, змей делал это, потому что не мог заплакать как человек. Только когда Рина пришла в себя, только когда все люди,
