с акцентом, усиливая призвуки. Под левым глазом угадывался мазок почти рассосавшейся гематомы.
— Я из поиска пропавших префектуры полиции.
— Вы лжёте. — Ей потребовалась недюжинная смелость, чтобы выдавить эту фразу.
— Лгу. Простите. Да, мадам Валенте наняла меня.
— Я рассказала ей всё, что знала. — Тереза потупилась, вцепившись побелевшими пальцами в ручку плетёной корзинки.
— Кто вас так? — Я указал на синяк.
— Никто.
— Это её ручная горилла? Максим?
Тереза шмыгнула носом.
— Я не хотела с ним ехать.
— Верите вы или нет, я — не такой, как эта обезьяна.
— И всё равно я не знаю, где Даниэль.
Я чиркнул спичкой и затянулся.
— Пани Туманская, как и когда вы познакомились с Даниэлем?
— Осенью. Он подошёл ко мне в книжной лавке на улице Одеон. Я выбирала открытки…
— Какой он — Даниэль?
Взгляд Терезы потеплел.
— Он очень хороший. Умный, ласковый… — Тереза покраснела.
— Он рассказывал что — то о своём хобби?
— Вы про… колдовство и всякие такие штуки?
— Да. Про всякие штуки.
— Немного. Меня это пугало. — Она коснулась солнечного сплетения, спрятанного под сукном распятия, наверняка деревянного, дешёвого. — Я умоляла его не связываться со злом. Но Даниэль… разве его переубедишь?
— Вы ссорились?
— Нет! Я его ругала. Но это… из — за любви. Из — за страха.
— А перед тем, как он пропал? Вы предчувствовали, что он замыслил… исчезнуть?
— Да, я знала. Он твердил про какое — то место, какие — то круги… Двенадцать кругов. Не понимаю.
— Он упоминал вход? Дверь?
— Да, — удивлённо произнесла Тереза. — Щель. — Она насупила лобик, вспоминая. — «Я, кажется, нашёл щель». И он смеялся. Он был так воодушевлён. Сказал, привезёт мне сувенир из… не важно.
— Откуда, пани Туманская? Посмотрите мне в глаза.
Она посмотрела.
— Из Гадары. Знаете, как в Библии. «И приплыли в страну Гадаринскую, лежащую против Галилеи…»
— Любопытно. — Я потушил окурок о балясину. — А вам что — то говорит имя Аннелиза Кольманн?
— Нет…
— Спасибо, пани Туманская. Вы — ангел.
— Месье…
Я обернулся на ступеньках.
— Даниэль себе кого — то нашёл?
— Что вы, милая. Вы видели своё личико? Как можно променять вас на… что угодно? Улыбнитесь. Так — то лучше. Сколько стоит ваш чеснок?
Из подъезда я вышел с бумажным пакетом, набитым фиолетовыми луковицами. В сени платана припарковался синий «Ситроен». «Шкаф» и его однояйцевый братишка наблюдали за мной с непроницаемыми физиономиями идиотов и я помахал им дружелюбно. Пошёл, приплясывая, домой, есть антрекот с чесночным соусом и слушать на двухскоростном проигрывателе «Теппаз» импортную пластинку Чака Берри.
* * *
Я называл его Анри, хотя у него было множество имён, кличек и позывных и полдюжины псевдонимов (включая женские), которыми он подписывал книги. Я не читал ни одной: терминов «мартинизм», «избранные коэны», «зелоты» и «теургия» достаточно, чтобы я уснул, да и литература без роковых красоток, погонь и револьверных выстрелов — ерунда, по — моему.
Но Анри не обижался.
Что я думаю: он бессмертен, как минимум, конкретно стар, родился, например, при Каролингах и аббатство святой Женевьевы, где он безвылазно заседает, возвели вокруг замечтавшегося Анри. А уже потом аббатство стало библиотекой на площади Пантеона. Для меня Анри — неотъемлемая часть города, как горгульи Нотр — Дам — де — Пари или Сакре — Кер.
В субботу я явился под чугунные арки бесконечного читального зала, напоминающего железнодорожный вокзал или неф готического собора. Анри был здесь прелатом. Он нахохлился над столом. Для простаков — рядовой старичок в пиджаке с истёртыми до блеска рукавами. Сталагмиты книг, неизменная клетка рядом. В клетке чистил пёрышки рябой и молчаливый дрозд.
— Дезидериус! Рад видеть вас в добром здравии! — Мы обнялись.
— Здравствуйте, Анри. Здравствуйте, всё время забываю, как его…
— Луи Клод де Сен — Мартен.
Я поклонился птице.
— Как поживаете? — спросил.
— О, мы полны энтузиазма. Отвратительное качество, оно всех бесит. Глядите, что Луи Клод отыскал в хранилище. — Старик продемонстрировал мне обложку книги, а затем открыл её на иллюстрации, мальчишески хихикнув. То был маркиз Де Сад и рисунок с мастурбирующей толстушкой.
— Ваша птица знает толк в искусстве.
— О, Луи Клод — баловник!
Дрозд смотрел на нас сквозь прутья чёрным глазом постигшего тайны Вселенной мудреца. Я подвинул стул и присел.
По самой распространённой, но наверняка обманчивой версии, Анри родился на излёте прошлого века и славу снискал в двадцатые, издав трактаты об эзотерической астрологии и талисманной магии. Подружился с масонами устава Мемфис — Мицраим и учеником вступил в ложе «Иерусалим на египетских долинах». Вместе с ним обучение проходил некто Жиль Окер, мой папа.
В тридцать девятом, гласит легенда, члены ложи отправились сражаться с Гитлером. В лотарингских лесах погиб Жиль Окер, а других масонов немцы взяли под стражу. Грозовой ночью в шталаге[20] Анри произвели в степень подмастерья ордена. Его выпустили в сорок первом, обязав регулярно отмечаться в гестапо на улице Лористон. Анри был среди прочих, организовавших масонское сопротивление оккупации; в квартире высшего неизвестного каменщики проводили собрания. После войны, говорят, Анри взлетел по карьерной лестнице, стал иерофантом Древнего и был рукоположен в сан епископа апостолической гностической церкви, но, что гораздо для меня важнее, он мог найти кого угодно, не выходя из библиотеки.
— Как продвигаются ваши искания? — спросил масон, поправляя очки в проволочной оправе.
Я рассказал ему в лицах о тарологе, розенкрейцере и о гомике Гьюдиче; Анри смеялся взахлёб, хохот рикошетил от мраморного пола и колонн, взмывал к двойному своду, но никто не посмел сделать нам замечание.
— Забавно, забавно. — Анри протёр шёлковым платком уголки глаз. — Я помню этих ребят по эзотерическому колледжу. Они бравировали связями с Лукавым, а потом пытались продать свои детские знания Гиммлеру. Но из «Аненербе» их гнали пинками. Дьявол? Побойтесь Бога! Даже спички в их руках не запахнут серой.
— Невинные клоуны, — подтвердил я.
— В отличие от семейки Валенте.
— Вы что — то нарыли?
— Обижаете! — Плутовато улыбаясь, он разложил передо мной бумаги, словно карты таро. — Патрик Валенте — муж вашей клиентки — был тем ещё упырём. До оккупации владел отелями по всей стране. При бошах нацепил на себя франциску[21]. Часть отелей, чтобы выслужиться перед новыми хозяевами, подарил дивизии СС «Шарлемань». Но внакладе не остался: сдавал полиции конкурентов и поглощал их бизнес. Они жили припеваючи, эти Валенте, домина в Порт — Дофин.
Я мысленно похвалил себя за проницательность. Клиентка таки переехала в проулок у Булонского леса из места более элитного.
— Когда Рейх пал, его, конечно, прищучили. Валенте избежал кары — подох от инсульта
