недоброжелатели Беклемишева.
Однако тут они слегка просчитались. Явной ложью выглядит сообщение о подрыве Беклемишевым «Пионера».
Не было и не могло быть у капитана транспорта средств к подрыву судна. Да и преднамеренная посадка неповрежденного судна на мель под бомбежкой (превращающая его в неподвижную мишень) могла быть выполнена только идиотом. А Владимир Михайлович не был таковым.
Но уж очень хотелось судьям истории войны на Балтике заклеймить капитана Беклемишева. Приношу свои искренние соболезнования изумлению «латвийских историков мореходства», но мой дальнейший рассказ — доказательство того, что не зря имя капитана дали морскому спасательному судну. Это имя мы с гордостью пронесли по морям и океанам, выполняя сложные буксировочные и спасательные операции. Я думаю, Владимиру Михайловичу в раю для капитанов не будет стыдно за нас.
В блокадном Ленинграде капитан Беклемишев обеспечивал перевозки через Ладогу по Дороге жизни, командовал зенитной батареей, установленной у главных ворот порта. Единственный уцелевший в таллинском переходе транспорт — пароход «Казахстан» — своим ходом в начале сентября сорок первого года пришел в Ленинград.
Слово «уцелевший» не очень здесь уместно. Пароход получил попадание нескольких авиабомб, начался большой пожар. Судно потеряло ход и управляемость. Его обстреливали с бреющего полета фашистские самолеты. Капитан был взрывом бомбы выброшен за борт. Из 38 членов экипажа в живых осталось только семеро. Но с помощью эвакуируемых бойцов им удалось потушить пожар, восстановить ручное управление и ход. Они пошли дальше, и пришли сначала в Кронштадт, а потом и в Питер. Судну повезло с командой и пассажирами.
Уцелевшие члены команды и далее проявили невероятную волю к победе. По их инициативе выгоревший и истерзанный бомбами пароход начали ремонтировать с сентября сорок третьего года. Мало кто верил, что в условиях блокады можно восстановить из руин большой пароход. Но они верили и делали свое дело. Через 8 месяцев титанического труда «Казахстан» был восстановлен. В мае 1944 года он пошел на ходовые под командой капитана Беклемишева.
Первые послевоенные годы также были нелегкими для моряков Балтики. Море было нашпиговано минами. Плавали по протраленным фарватерам без гарантии не нарваться на сорванную с якоря мину. Уже в 1957 году мы неоднократно получали минные предупреждения, а однажды в Ирбенах и сами обнаружили плавающую мину и стерегли ее до подхода тральщика. Что же говорить о 1945-1949 годах! Тогда напряженное наблюдение было суровой необходимостью. Расслабляться было нельзя. Капитан Беклемишев в эти годы командовал пароходами «Казахстан», «Владивосток», «Каменец-Подольск», теплоходом «Витязь». Его капитанское мастерство вызывало глубокое уважение соплавателей. Моряки любили его как родного отца. Руководство Балтийского пароходства также оценило уровень квалификации Владимира Михайловича — с начала сорок девятого года он становится капитаном-наставником.
В начале шестидесятых под руководством Владимира Михайловича были выполнены сложные дальние буксировки плавучих доков. Тогда эта работа была новой. Наши капитаны не имели опыта таких буксировок. Но Беклемишев организовал и блестяще провел серию буксировок плавдоков и плавкранов с Черного моря на Балтику и с Балтики на Дальний Восток и на Север.
Легендарный Шейх — Нариман Тахаутдинович Шайхутдинов — считал себя учеником Беклемишева. Вспоминая буксировку огромного плавдока из Севастополя в Калининград, в которой он участвовал в качестве капитана теплохода «Бердянск», Шейх говорил так:
«Операция была очень сложной. Опыта буксировки доков мы не имели, и неудивительно, что некоторые товарищи излишне волновались. Но Беклемишев заразил всех своим оптимизмом, умением проявить творчество в самых сложных ситуациях.
Мы осуществляли плавание в строгом соответствии с составленным Беклемишевым распорядком. В пути он покорил людей собранностью, что во многом помогало поддерживать здоровую психологическую обстановку на судах экспедиции. Каждое утро Владимир Михайлович не забывал поздравить экипажи с успешным окончанием определенного этапа плавания, и только потом выслушивал доклады капитанов о планах на предстоящий день. Четко отработанная организация совместного плавания не нарушалась даже в штормовых условиях. Именно сплоченность людей, исполнительность каждого предопределила успешное завершение доставки дока в Калининград».
Как одному из самых опытных капитанов-наставников, Беклемишеву было поручено проверить возможность использования лесовозами типа «Советский воин» Беломоро-Балтийского канала. Свидетельствует С. Харлампиев:
«Я был свидетелем его редкой работоспособности. Руководитель перехода был в делах буквально день и ночь. Нагрузку выдерживал огромную, и никто не мог понять, когда он отдыхает. Да и отдыхал ли вообще? Впечатление у всех создавалось такое, что этот высокий сухопарый человек, который два года назад «распечатал» седьмой десяток, двужильный. Чувство ответственности руководителя за итоги проводки передалось всем. Люди поняли главный смысл своего труда, что им доверено быть пионерами открытия нового водного пути для морских судов, и потому действовали, не считаясь с затратой сил и времени.
Теплоход проложил дорогу из Невы на Северную Двину. По озерам, рекам, каналам прошел значительно быстрее, чем вокруг Скандинавии.
Заключение, сделанное Беклемишевым, было лаконичным: проход возможен, признается выгодным».
Нелегкая доля досталась капитану Беклемишеву. Он водил безоружные суда через минные поля, под бомбежками и обстрелами. Трижды тонул в холодной балтийской воде. Но спасался и спасал свой экипаж. Прилично ли эти приключения считать авариями?
В мирное время за сорок пять лет командования судами и экспедициями Владимир Михайлович ни разу не допустил аварии.
Капитан Беклемишев внес большой вклад в развитие мореплавания. Его печатный труд «Руководство для плавания балтийскими проливами» выдержал четыре издания. Со всех бассейнов к нему обращались за консультацией в сложных случаях.
Он был признанным авторитетом в нелегком морском деле. В 1983 году, проработав в Балтийском пароходстве 53 года, он ушел на пенсию, а в восемьдесят четвертом скончался в возрасте 76 лет.
Хорошо, что он не видел, как в девяностые барыги растащили в клочья пароходство, которому он отдал всю свою сознательную жизнь.
В заключение хочу, чтобы мой читатель услышал голос самого капитана Беклемишева :
«Мой отец, и дед, и прадед служили на флоте, служили Отечеству. Флотские традиции уходят в далекое прошлое. Когда-то говорили: служить верой и правдой. Сегодня надо
