Развернувшись лицом к залу, Эмерсон вскинул руку. Сквозь постепенно стихающий шум пробился голос Рамсеса:
— ...резкий и безошибочно узнаваемый гнилостный запах, изменение цвета и вздутие тканей тела. Вместе с тем применение окиси натрия в ее твердом состоянии, с добавками углекислого натрия и двууглекислого натрия, обеспечивает...
Профессор лучился отцовской гордостью. Я разрывалась между смехом и эмоциями иного рода.
— Боже правый!
— Ш-ш-ш! Не мешайте, миссис Амелия! — Кевин скорчился над блокнотом.
И раньше встречаясь с профессорским сыночком, Бадж наверняка знал, что никакими физическими методами Рамсеса не остановить, но на сей раз хранитель дошел в своем бешенстве до того, что готов был наброситься на нелепую парочку с кулаками.
Конец лекции, однако, положил не Бадж...
Эмерсон заметил прибавление среди зрителей раньше меня. Я увидела, как он напрягся, словно готовясь к прыжку... Дикий женский визг пронесся по залу, сорвав публику с мест стремительнее, чем порыв шквального ветра. Личность в белом одеянии возникла на пороге центрального входа и полетела между рядами.
Но что это? «Жрец» уже не в проходе! Он на сцене... Нет, у противоположной стены... Силы небесные! Четвертый... пятый... Шесть «жрецов»... все в развевающихся белых платьях, все на одно лицо... вернее, все в масках с застывшими гипсовыми чертами. Очумевшие зрители с воплями, стонами, кто бегом, кто чуть ли не ползком, пробивались к дверям.
Такого даже Эмерсон не ожидал. Добела стиснув губы, хмуря темные брови, он вмиг сдернул Рамсеса с плеч и сунул под мышку.
Я подскочила со стула вместе с остальными, но не двинулась с места. Так и стояла с зонтиком наизготовку, когда горящий синим огнем взгляд Эмерсона нашел меня среди беснующихся репортеров. О, читатель! Какая тревога за меня и гнев на собственное бессилие светились в этих родных глазах! Будь его воля, Эмерсон, я знаю, поступил бы со мной так же, как с нашим сыном, — сунул бы под мышку и унес прочь от опасности.
Рука Кевина обвилась вокруг моей талии. Ирландец схватил меня в охапку и шагнул к проходу, прокричав на ухо:
— Держитесь, миссис Амелия! Я вас отсюда вытащу!
Интересно, куда? О'Коннелл устремился не к выходу, а к относительно пустому пятачку почти у самой сцены.
На сцене творилось что-то невообразимое. «Жрецы» в масках облепили саркофаг громадными белыми мухами... Казалось, они множатся на глазах... десятки... сотни масок мелькали передо мной. В бушующем море белого муслина скалой возвышался Эмерсон. Один из «жрецов» неожиданно сложился пополам и покатился по полу. Профессор развернулся к следующему... но их слишком... слишком много. Спасая сына, Эмерсон был обречен на поражение. Один... с ребенком под боком... брошенный предателем Баджем на произвол судьбы. В следующее мгновение всклокоченная черноволосая голова моего любимого скрылась в водовороте белых одеяний и мощных кулаков.
— Отпустите меня! — я вцепилась в плечи О'Коннелла. — Немедленно, слышите! Там мой муж! Мне нужно... Силы небесные! Его могли уже...
Ирландские веснушки побледнели на фоне восторженного румянца; с воинственным кличем Кевин опустил меня на пол.
— Вот это я понимаю! Так держать, миссис Амелия! На штурм! Вперед, О'Коннеллы!!!
— Вперед, Пибоди!
— Вперед, О'Коннеллы и Пибоди! — взревел Кевин и ринулся следом за мной.
Пробиться вперед не составляло особого труда, поскольку к этому времени основная масса народа успела удрать и в зале остались лишь самые отчаянные, а таких всегда не много. Присутствие хладнокровных, уверенных в себе личностей в штатском помогло унять всеобщий переполох. Банда «жрецов» тоже заметила детективов. Когда мы с Кевином, потрясая кто зонтиком, кто блокнотом, добрались до подиума, на месте битвы остался один-единственный воин.
Мой рыцарь, мой любимый, мой супруг.
Прошу прощения, не упомянула Рамсеса. Вдавленный в пол весом своего папочки, Рамсес отчаянно брыкался, оглашая окрестности нескончаемым потоком вопросов.
Лицом к лицу с извечной репортерской дилеммой — куда бежать за сенсацией? — Кевин сделал разумный выбор. Вместо того чтобы, по примеру всех остальных газетчиков преследовать «жрецов», он решил взять интервью у неистового профессора. Хотелось бы надеяться, что ирландцем двигали не только журналистские, но и чисто человеческие инстинкты. Вопреки моим медицинским рекомендациям, Кевин первым делом подхватил профессора за плечи, пытаясь поставить на ноги.
— У тебя голова пробита, Эмерсон! Немедленно лечь и не подниматься, пока я...
Реакция ненаглядного меня немного успокоила.
— Руки прочь, Пибоди! Египтяне народ темный, ими и командуй. А ко мне не прикасайся! О черт... Рамсес! Где наш мальчик?
— Я здесь, папочка. — Рамсес задыхался, что вполне естественно, но в целом пережил инцидент без последствий. Несколько лишних царапин и синяков не в счет. Сыночек подполз к Эмерсону. — Не в силах выразить свою глубочайшую радость и облегчение, папочка. Услышав тебя...
— Спасибо, сынок. — Эмерсон отшвырнул кружевной платочек, которым я пыталась остановить кровотечение на лбу. — Прекрати, Пибоди, а то...
— Прошу, профессор. — Кевин выудил из кармана платок гигантских размеров и собственноручно обвязал им голову пострадавшего. Тот и не пикнул.
— Извините, профессор... — К нам подошел один из детективов.
— Дьявольщина, Орлик! — набросился на него Эмерсон. — Как вы такое допустили? Хоть кого-нибудь поймали?
Бедняга детектив, ростом повыше Эмерсона и в полтора раза шире, на глазах уменьшился в размерах.
— Нет, сэр. Простите, сэр. Вы предупреждали об одном... Их сразу шестеро... нас только трое... Силы были неравны, сэр... а потом вся эта суматоха...
— Ладно. Но чтоб духу этих писак рядом со мной не было, ясно?! — Профессор двинул локтем щуплого человечка, который блеял у него под боком: «Каковы были ваши ощущения, когда...»
— Есть, сэр! — Мистер Орлик увел репортера. Эмерсон обратил горящий взгляд на Кевина.
— Уже ухожу, — мигом понял тот. — Полиция не понадобится.
— Я не полицию звать собирался, О'Коннелл, а поблагодарить вас. Вы пожертвовали сенсационной статьей, чтобы защитить миссис Эмерсон. Спасибо. Огромное спасибо. Считайте, я ваш должник, юноша.
— И я! — вставил Рамсес. — Вашу руку, мистер О'Коннелл. Помните, что с этого момента вы можете на меня рассчитывать.
Давясь смешком, О'Коннелл по-мужски пожал протянутую детскую ручку. Стоило бы его предупредить... Впрочем, Кевин не слишком удивился тому, что свою ладонь от ладони Рамсеса ему не фазу удалось отодрать. Понятия не имею, во что на этот раз влип наш сын, но он вечно лоснится от какой-нибудь дряни.
— Вам повезло, О'Коннелл, — хмыкнул профессор. — Совершили рыцарский поступок и при этом ничего не потеряли. Уверен, никому из ваших коллег не удалось поймать лицедеев.
