Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она – несчастье»[75].
Эти рассуждения приводят к выводу, что традиционная классификация собственности на частную и общественную (национализированную или обобществленную) недостаточна и даже вводит в заблуждение. Самое главное – является ли собственность функционирующей и, следовательно, неэксплуататорской, или она является мертвой, эксплуататорской собственностью. Даже если собственность принадлежит государству или даже если она принадлежит всем, кто работает на фабрике, она может через других передавать полномочия бюрократам, которые управляют производством. На самом деле полностью функционирующая собственность, например, предметы для пользования, никогда не рассматривалась Марксом и другими социалистами как частная собственность, которая должна быть обобществлена. Также не имеет значения, является ли функционирующая собственность абсолютно равной для всех. Стремление к равной собственности не имеет отношения к социалистам; в действительности оно связано с самим духом собственности, которая, порождая зависть, стремится избежать всякого неравенства, потому что именно оно будет порождать зависть.
Главное здесь в том, содействует ли владение собственностью жизненной активности личности или она парализует ее активность и усиливает лень, праздность и непродуктивность.
16. О психологии обладания
С этим последним замечанием мы приступаем к обсуждению обладания как психического и эмоционального явления.
Прежде всего, говоря о «функционирующей собственности», ясно, что я могу иметь не больше того, что могу разумно использовать. Эта взаимосвязь владения и использования имеет несколько последствий: (1) моя активность постоянно стимулируется, поскольку обладание лишь тем, что я использую, постоянно побуждает меня к активности; (2) ненасытное стремление к собственности (алчность) вряд ли разовьется, поскольку я могу пожелать лишь то количество вещей, которое соответствует моей способности к их продуктивному использованию; (3) трудно развиться зависти, так как будет бесполезно завидовать другому, если я занят использованием того, что имею сам; (4) меня не волнует страх потерять то, что я имею, так как функционирующая собственность легко заменяется.
Узаконенная собственность – нечто совершенно иное. Это – кроме функционирующего владения и бытия – другой элементарный способ познания мира и самого себя. Эти два способа познания можно найти почти у всех: редко у кого вообще нет опыта владения, гораздо больше тех, для кого это почти единственный опыт, который они приобрели. Для большинства людей характерно специфическое смешение владения и бытия в структуре их характера. Однако, как ни просто выглядит концепция и само слово обладание, описать опыт обладания тяжело, особенно потому, что такое описание может быть успешным, лишь если читатель не просто воспринимает его умственно, но и пытается мобилизовать свой эмоциональный опыт обладания.
Возможно, самый полезный подход к пониманию обладания (в нефункциональном смысле) – вспомнить одну из самых значительных догадок Фрейда. Он обнаружил, что, после того как ребенок прошел через стадию чисто пассивной восприимчивости, наступает пора агрессивной, эксплуататорской восприимчивости; ребенок, прежде чем он достигнет зрелости, проходит через стадию, которую Фрейд назвал стадией анальной эротики, которая часто остается преобладающей в развитии личности и приводит к развитию «анального характера». В данном контексте не столь важно, что Фрейд верил в то, что развитие либидо первично, а формирование характера вторично (тогда как, по моему мнению, а также по мнению авторов, более близких к Фрейду, например, Эрика Эриксона, как раз наоборот); важно то, что преобладающая ориентация на владение рассматривается Фрейдом как период, предшествующий полному созреванию, и является патологией, если сохраняется постоянно. Другими словами, для Фрейда человек, сосредоточенный исключительно на обладании и владении, является неврастеником, душевнобольным человеком.
Эта точка зрения могла бы произвести эффект разорвавшейся бомбы в обществе, основанном на частной собственности и члены которого выражают себя и свое отношение к миру преимущественно с точки зрения собственности. Однако, насколько мне известно, никто не стал протестовать против этой атаки на высшие ценности буржуазного общества, тогда как скромные попытки Фрейда прекратить демонизацию секса были встречены истошными криками всех защитников «приличий». Этот парадокс нелегко объяснить. Не заключалась ли причина в том, практически никто не связал индивидуальную психологию с общественной? Не было ли признание собственности высшей моральной ценностью настолько непререкаемым, что никто не принял этот вызов? Или же атака Фрейда на сексуальную мораль среднего класса была так резко воспринята потому, что она служила защитой против собственного лицемерия, тогда как принятый в обществе взгляд на деньги и собственность был совершенно искренним и не нуждался в агрессивной защите?
Как бы то ни было, нет сомнений в том, что Фрейд верил, что собственническое чувство как таковое, то есть чувство обладания, является нездоровым, если оно доминирует у взрослого человека.
В обоснование своей теории он приводил различные данные, и прежде всего те многочисленные данные, когда экскременты символически приравнивались к деньгам, собственности и грязи. Действительно, этот вывод подтверждается разнообразными лингвистическими, фольклорными и мифологическими данными. Уже в письме к Флиссу от 22 декабря 1897 года[76] Фрейд ассоциировал деньги и скупость с фекалиями. В своей классической работе «Характер и анальная эротика» (1908) он привел много примеров этой символической тождественности:
«Что общего, казалось бы, между комплексом дефекации и денежным комплексом? А между тем оказывается, что между ними очень много точек соприкосновения. Каждый врач, применяющий психоанализ, хорошо знает, что с помощью этого метода можно избавить нервных субъектов от самых упорных, застарелых, так называемых привычных запоров.
Это обстоятельство перестанет особенно удивлять нас, если мы вспомним, что внушение тоже способно хорошо влиять на эту функцию. С помощью психоанализа указанное действие достигается, однако, только в том случае, если мы коснемся денежного комплекса нашего пациента и побудим его отдать себе полный отчет в этом комплексе во всех его отношениях. Людей, слишком боязливо расходующих свои деньги, в просторечии называют «грязными», или «валяными» (schmutzig – грязный, filzig – валяный, английское слово «filthy» тоже значит грязный). Может показаться, что в данном случае психоанализ просто подхватывает намек обыденной речи. Однако подобный взгляд был бы слишком поверхностен.
Архаический способ мышления во всех своих проявлениях постоянно приводит в самую тесную связь деньги и нечистоты: так обстоит дело в древних культурах, в мифах и сказках, в суеверных обычаях, в бессознательном мышлении, в сновидениях и при психоневрозах. Дьявол дарит своим любовницам золото, а после его ухода оно превращается в куски кала: образ дьявола, конечно, не что иное, как олицетворение бессознательной душевной жизни с ее подвергнувшимися вытеснению инстинктивными влечениями. Существует суеверие, приводящее в связь процессы дефекации с находками кладов, а фигура «Dukatenscheissers» (непереводимое выражение – обозначающее человека, испражнения коего состоят из дукатов) известна всем
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
