данные из базы объектов и планов наблюдений. Сразу же после обнаружения килоновой звезды команда Эдо Бергера отправила отчаянный запрос команде «Хаббла», умоляя направить телескоп на слияние двойной нейтронной звезды, чтобы наблюдать затухающий ультрафиолетовый свет, который нельзя было обнаружить с Земли. Второпях они назвали объект напрямую — «слияние ДНЗ», так что любой астроном или научный журналист сразу понял бы, о чем речь. Команда Бергера поняла свою ошибку еще до начала наблюдений и попросила команду «Хаббла» переименовать цель, но до телескопа эта информация не дошла. «Хаббл» нацелился на килоновую, выполнил наблюдение, весело отчитался в Твиттере, что наблюдает слияние ДНЗ… дальнейшее понятно. Уже через несколько часов в нтернете появились статьи о том, что, возможно, обнаружен первый многоканальный сигнал гравитационной волны. Энди Хауэлл, член еще одной команды, наблюдавшей за килоновой, в первую ночь написал в Твиттере немного более уклончиво: «Сегодня одна из тех ночей, когда следить за ходом астрономических наблюдений интереснее, чем слушать любую историю, когда-либо рассказанную человеком».
Открытие килоновой и последовавший за этим марш-бросок наблюдений также заставили обратить внимание на обстоятельство, которое ученые во всем мире обычно пытаются вежливо игнорировать, а именно, конъюнктуру. Конечно, в первую очередь за гонкой наблюдений стояла наука, так как килоновая звезда угасала с каждым мгновением, но была и более приземленная мотивация — каждому хотелось быть первым. Астрономическое сообщество невелико, и большинство команд прекрасно знали, с кем соревнуются. Здесь было и многолетнее соперничество, и дружеские отношения, разрушенные в одночасье борьбой за время на том или ином мощном телескопе. Как всегда бывает, некоторые астрономы пользовались обстоятельствами, чтобы появиться в СМИ и получить славу и признание, в то время как другие избегали прессы, чтобы сосредоточиться на науке. Большинство оказалось посередине между этими крайностями: люди старались работать как можно тщательнее и быстрее, но не забывали при этом о карьере и мечтах членов своей команды — особенно молодых ученых, аспирантов и постдокторантов. В конечном счете вся эта кутерьма с дополнительными наблюдениями обернулась полнейшим хаосом, где все копали друг под друга, нарушали неписаные договоренности и выясняли отношения; большинство астрономов до сих пор вспоминает об этом со стыдом и разочарованием. Что касается LIGO, то там в основном смотрели на это с недоумением. Деятельность их команды из нескольких тысяч человек больше походила на большую и слаженную научную операцию, и, глядя на то, как их коллеги носятся словно куры с отрубленными головами, специалисты LIGO решили не вмешиваться в эту историю и вообще ограничиться своими замечательными гравитационными волнами.
Если оставить в стороне конфликты в сообществе, то объект GW 170817 принес великолепные научные результаты. Несмотря на первоначальную неразбериху, собранные данные в конечном итоге составили основу внушительной серии публикаций в уважаемых изданиях и были обнародованы (по крайней мере официально) только после того, как они были должным образом изучены. У основной научной публикации LIGO, сообщавшей об обнаружении гравитационных волн в результате слияния двойной нейтронной звезды, было 3684 соавтора, и Astrophysical Journal сделал все возможное, чтобы быстро и основательно отрецензировать вал поступавших работ по этой теме и подготовить специальный выпуск, состоявший из 33 статей, изложивших все подробности этого научного прорыва, от всех коллективов, которые вели дополнительные наблюдения и исследования после обнаружения гравитационной волны.
Первые обнаружения гравитационных волн превратили LIGO из смелого физического эксперимента в символ триумфа инженерной мысли и настойчивости. После обнаружения более десятка гравитационных волн необходимость в секретности отпала — теперь LIGO сразу объявляет в Твиттере о новых зарегистрированных сигналах, как только они пройдут проверку. Лихорадочный поиск двойной нейтронной звезды остался позади, и на недавних конференциях астрономы обсуждали, как в будущем координировать свои действия в подобных случаях (никто не сомневается, что такие случаи будут). Вероятно, наблюдения будут проходить более гладко, но очевидно, что битва за наблюдение килоновой GW 170817 не останется последней в своем роде.
Не была она и первой. Безусловно, раньше в этом не участвовали гравитационные волны, однако обнаружение недолговечных явлений в небе и наблюдение за ними в краткий срок их жизни — это давняя и почтенная область астрономии. А в последние несколько десятилетий она стала серьезно менять наш подход к использованию телескопов.
11
Внеплановая цель
Оскар Дьюхалд может претендовать на поистине уникальное астрономическое открытие. Он единственный из ныне живущих и, вероятно, один из немногих в истории человечества обнаружил сверхновую звезду невооруженным глазом.
Оскар — оператор телескопа в обсерватории Лас-Кампанас в Чили. Ночью 24 февраля 1987 года он работал на однометровом телескопе, направляя его вручную, в то время как два астронома, которые вели наблюдение в ту ночь, получали снимки с помощью ПЗС-камеры. Ручное управление — простой, но довольно утомительный процесс; оператору постоянно приходится корректировать положение телескопа, чтобы изучаемый объект оставался точно в центре его поля зрения. После четырех часов такой работы Оскар наконец передал управление телескопом астрономам, а сам решил сделать небольшой перерыв. Примерно в два часа ночи он спустился из диспетчерской, поставил вариться кофе и вышел полюбоваться небом.
Когда он поднял глаза, то заметил, что в небе что-то немного изменилось.
Над его головой было Большое Магелланово облако, небольшая галактика — спутник нашего Млечного Пути, отстоящая от нас на 163 000 световых лет. На таком расстоянии излучение отдельных звезд в галактике сливается, так что она выглядит скорее как светящийся туман, а не скопление звезд, — потому и получила такое название. Опытный глаз может заметить знакомые черты — горстки новорожденных звезд, яркие скопления, пятна межзвездной пыли, закрывающие свет, — но даже для большинства астрономов БМО скорее красивая деталь южного неба, которую они вряд ли смогут изобразить по памяти.
Однако так уж случилось, что Оскар знал БМО как свои пять пальцев. В начале своей карьеры в обсерватории, еще во времена фотопластинок, он работал ночным помощником астронома Аллана Сэндиджа. Аллан был мастером наблюдательной астрономии, он начинал еще в 1950-е годы и провел много времени, наблюдая за БМО. За время своего пребывания в Лас-Кампанас он сделал, должно быть, сотни фотопластинок, а Оскар, будучи его ассистентом, все их проявлял. Поэтому он знал БМО до мельчайших деталей.
А теперь там была лишняя звезда.
Оскар некоторое время смотрел в небо, удивляясь странной яркой новой звезде в галактике, которая не менялась за все годы, что он работал на телескопе. Размышляя о том, что это за новая звезда и почему он не видел ее раньше, он пошел проверить, готов ли кофе, но
