друг друга; волосы эльфийки переплетались с темными кудрями охотника и обменивались запахами.
Иногда заглядывая в глаза любимого, Мариэль все видела в перевернутом свете, нос был не естественно загнут, рот не улыбался, а грустил. От такого зеркального отражения было не по себе, приходилось подниматься и убеждать себя в том, что на самом деле все не так, как кажется.
— Любимая, что случилось? — Виктор поднялся на локте и посмотрел на эльфийку.
— Просто я никогда не видела тебя вверх тормашками, твое лицо кажется забавным и ненормальным.
— Ты совсем еще ребенок! — Принц наклонился и поцеловал девушку в губы. — Сладкая как мед.
— Думаю я уже не ребенок… уже нет. — Покраснев, медленно произнесла эльфийка и закрыла лицо волосами.
Рассмеявшись, охотник лег рядом с Мариэль и положил ее голову себе на грудь. Накручивая густые пряди на палец, другой рукой поглаживал обнаженную спину любимой.
— Мариэль, ответь мне на один вопрос. Для меня он очень важен.
Эльфийка замерла, боясь выдохнуть и спугнуть предчувствие.
— Какой вопрос?
— О каком эльфе говорил Жмунь?
— Что? — Кашлянув, эльфийка откатилась на свободное место на одеяле и накинула на себя платье.
Не заметив перемещения эльфийки, Виктор, продолжая смотреть в брусчатый потолок, произнёс:
— Он говорил, что ты любишь эльфа больше, чем его. То есть больше, чем Жмуня.
— Виктор, неужели ты ревнуешь меня?
— Хм… это не ответ. Скорее неуместный вопрос, никак не относящийся к делу.
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Жмунь — маленький выдумщик, слушать его россказни, последнее дело. Исилендил мне просто друг.
— О-о-о, так у него еще и имя есть, это уже становится интересным.
— Ну конечно, у него есть имя, как и у твоей Сесиль. — Мариэль поднялась с импровизированной постели, застегнула платье и подошла к окну.
— Ну, при чем здесь это? — Виктор поднялся и подошел к девушке. Обняв ее сзади, он положил голову ей на плечо и поцеловал в шею. — Мне никто не нужен кроме тебя. Верь мне.
— А как же Сесиль и твоя семья? Я думаю, они хотят для тебя совсем другого.
— Мне совершенно наплевать на их желания. Я выбрал тебя и теперь надеюсь, что ты выберешь меня.
Сердце Мариэль громко билось в груди и казалось, что его удары слышал весь дом. Оно не стеснялось проявлять свои чувства, грохотало внутри словно колокол в полуденный день.
Повернувшись, Мариэль прижалась к обнаженной груди любимого мужчины и подняла глаза наверх. Шрам.
— Виктор, чтобы выбрать тебя, мне нужно узнать прошлое и понять настоящее. Этот шрам на твоей шее, откуда он?
— Вот мы и добрались до самой сути. Давай присядем за стол, нальём по стаканчику эльфтвейна и откроем друг перед другом наши души.
Мариэль улыбнулась, посмотрев на стол, и провела пальчиком по кудрявым завиткам на мускулистой груди Виктора.
— Это Жмунь принёс эльфтвейн, да?! И комнату тоже он подготовил? Маленький предатель.
— Да, все именно так. Я попросил его сделать это для нас. И он почти сразу согласился. Услуга за услугу.
— Что ты пообещал ему?
— Сводить его в королевский винный погреб.
Прыснув от смеха, Мариэль освободилась из крепких объятий и подошла к столу.
— Вот только одно опущение, Жмунь забыл стулья. Где мы будем сидеть?
— Ничего страшного, давай переместимся в наше уютное гнездышко, на полу. И среди пучков сена обретём друга-друга. Снова!
Виктор взял бутылку, два стакана и тарелку с фруктами. Опустив еду на пол, он сел на одеяло и протянул руки к Мариэль.
Долго не думая, эльфийка упала в объятия любимого и сладко его поцеловала.
— Я рассказываю тебе о шраме, а ты мне о своём отце.
— Договорились. — Мариэль взяла с тарелки сочную красную черешню и положила ее в рот. Кожица треснула и ароматный сок брызнул, немного испачкав подбородок.
Виктор слизал языком нектар и причмокнул.
— Сладкая как мёд! — Открыв бутылку, он продолжал смотреть в изумрудные глаза Мариэль, загадочно улыбаясь. — За тебя, моя любимая!
— За нас! — Мариэль взяла стакан и сделала небольшой глоток терпкого напитка. Тепло и сладость проникло в желудок, расслабив мышцы и сознание.
Виктор опустошил стакан и поставил его с грохотом на пол.
— Этому шраму примерно столько же лет сколько и тебе. Думаю, вы с ним даже ровесники. Я не вижу его и не чувствую, но знаю, что он никогда не покидает меня, сидит там словно присосавшийся мёртвый клещ. Но если бы у меня была возможность избавиться от него, я сделал бы это не раздумывая. Появился он не случайно: я не зацепился за веревку в темном подвале, не упал с лошади, запутавшись в сбруе, нет. Все было совсем по-другому.
Мариэль обхватила крепче стакан и, смотря Виктору в глаза, старалась не дышать.
— Меня хотел задушить мой собственный брат… Руслан.
Стакан выпал из рук эльфийки и ударившись об одеяло, оставил на нем лужу эльфтвейна.
— Не может быть!
— Это правда, только мне никто не верит. Королева-мать считает это детскими выдумками, отец — россказнями наследного принца, не имеющими под собой никаких доказательств. А все остальные думают, что я просто упал с лошади, и сбруя обвила мою шею. Протащив меня несколько десятков метров, животное усмирили, а меня оживили в королевском лазарете.
— Но…что говорит Руслан?
— Он ничего не помнит, мы были детьми, дурачились постоянно. Но уже тогда он ненавидел меня и знал, что никогда не займёт королевский трон… пока я жив! Попыток убийств было несколько, но он каждый раз перестраховывается и творит мерзкие дела чужими руками. Для этого у него хватает людей в столице, за ее пределами и… в эльфийском лесу.
Поднятый стакан снова вырвался из рук и ударился о деревянный пол. Кусок стекла отломился и рассыпался мелкой крошкой, забившись в старые щели досок.
— Нет, этого просто не может быть! Почему его никто не остановит, Виктор, ты его брат. Поговори с ним. — Увидев, что охотник закатил глаза, Мариэль поняла свою ошибку. — Ты говорил. Наверняка говорил. Но что же нам делать? Так, сейчас об этом думать не самое удачное время.
— Я стараюсь ограничивать с ним общение, но каждый раз это как подарочек на Рождество. Неожиданно и очень опасно. Думаю, Руслан не ненавидит меня, убить он меня точно не хочет, лишь покалечить, ну я так думаю.
— Я поговорю с ним и все узнаю.
— Нет! Я против! Да к тому же у тебя ничего не получится?
— Он оставил меня в живых. В склепе у него была возможность прикончить меня, но он этого не сделал, думаю, я нравлюсь ему. И он… желает меня.
— Что?! — Виктор
