на свою новую знакомую и заговорила:
— Могу я задать еще вопрос? — Конечно.
— Почему не проводится служба? Разве сейчас не должен быть разгар молитвы?
Жрица ласково улыбнулась, будто бы вопрос ей задавали по-детски наивный.
— Молиться в башне — грех.
— Грех? — удивленно повторила Яниса.
— Башня — это место греха, и то, что святая энергия не достигает нас, тому доказательство. Так зачем молиться кому-то, кто нас даже не услышит?
Эти слова повергли Янису в шок. Еще никогда она не слышала ни о чем подобном за все годы своей жизни. Изредка ей удавалось встречаться с разными жрецами, когда она жила на своем прежнем этаже, но все они были такими же верующими людьми, как и ее родители.
— Дорогая, — внезапно снова заговорила странная жрица, — скажи, что ты планируешь делать дальше? Неужели планируешь продолжить восхождение со своими товарищами? — Если честно, мы собираемся спуститься и покинуть башню.
— Покинуть башню? — Девушка восхищенно улыбнулась и хлопнула в ладоши. — Ах, как это прекрасно. Была бы у меня возможность, я бы обязательно покинула башню и вернула свои силы!
Ее лицо казалось таким счастливым и мечтательным, что в начале Яниса действительно поверила в это. Подумав еще пару мгновений о желании этой девушки, Яниса предложила:
— Вы можете пойти с нами. Я попытаюсь поговорить с товарищами, и…
Жрица опустила пугающе-серьезный взгляд прямо на лицо Янисы, от чего та сразу замолчала. Всего на какое-то мгновение, но эта странная девушка стала выглядеть так, будто она была готова ударить любого, кто еще раз осмелится предложить что-то подобное.
Но Яниса так и не договорила. Когда она замолчала, странная жрица снова хлопнула ладони, подняла взгляд к потолку и сладко пропела:
— Ах, как это прекрасно. Была бы у меня возможность, я бы обязательно покинула башню и вернула свои силы!
Пока эта жрица блаженствовалась своими мечтами, Яниса чувствовала себя все более неуютно.
«Теперь я точно уверена, что здесь что-то не так, — думала она. — Это то, о чем говорил Амир? Они все сошли с ума из-за башни, поэтому не могут покинуть ее? Но тогда почему они прозябают на этом этаже, а не стремятся дальше?»
Еще сильнее погрузившись в свои раздумья, в какой-то момент Яниса все-таки спросила:
— Скажите, а вы когда-нибудь хотели подняться выше сотого?
— Выше сотого? — удивленно переспросила жрица. — Ты что! Башня — это место греха, и даже святая энергия не достигает нас здесь! Чем выше ты находишься, тем хуже связь с создателем!
Яниса молчала. Уже как-то сочувствующе смотря на эту девушку, она сделала про себя последний вывод:
«Они сами же заперли себя в ловушке. Вера не дает им подняться, а башня не дает им спуститься».
Тогда Яниса осмотрелась и снова взглянула на тех простых авантюристов, что находились здесь. С первого взгляда она смогла понять, что это были люди, далекие от религии. Зачем они пришли в храм не было понятно. Возможно, просто отчаялись и потеряли цель в жизни. Возможно, пытались найти в себе смелость продолжить восхождение. Так или иначе, но бесцельно скитавшиеся то тут, то там жрецы им точно не помогали.
Внезапно в раздумья снова ворвался голос той странной жрицы:
— Я уже слышала о девушке, которая повернула обратно. — Приложив указательный палец к подбородку, она напряженно выдохнула. — Тоф… Кажется, ее звали Тоф. Она давно миновала нас, но как далеко смогла уйти — не ясно.
— Как давно? — удивленно спросила Яниса. Имя этой незнакомки быстро врезалось в ее память, ведь она впервые слышала о ком-то еще, кто хотел покинуть башню.
— Кажется, месяц назад? Она заходила помолиться перед отбытием, и, хотя я говорила ей, что это грех…
— Если молиться в башне — это грех, тогда зачем вы построили здесь храм?
— Мы надеялись, что храм поможет вернуть связь с создателем, но, как и ожидалось — каменные стены — это просто дом, а не святое место.
Яниса уже ничего не отвечала. Она была разочарована буквально во всем. В этом этаже, в храме, в башне, и даже в собственной религии, которая не могла спасти несчастных от забвения.
— Дорогая, — снова позвала ласковая жрица, — скажи, откуда ты родом?
— Я родом с верхних этажей.
— Что? — Этот вопрос прозвучал удивленно. Когда Яниса подняла взгляд, чтобы посмотреть на собеседницу, она поняла насколько зловеще выглядела та. — Так, ты проклятое дитя башни?
Яниса неосознанно отступила. Уже по одной только интонации она поняла, что ее ответ был неверным. Оглянувшись и посмотрев на других жриц храма, Яниса также заметила, что они были чем-то крайне возмущены.
Пытаясь понять, что же она сделала не так, неожиданно для себя Яниса осознала:
«Если башня — это греховное место, то все, кто рождаются здесь, это проклятые дети?»
— И ты называешь себя жрицей? — возмущенно спросила незнакомка. Ее взгляд казался укоризненным. Она смотрела на Янису, одетую в точно такую же рясу, какую носили они, и крепко сжимала ладони в кулаки. Казалось, она была готова наброситься на нее и сорвать всю одежду, которую некогда одолжила.
Яниса же, чувствуя этот негативный настрой, отступила снова и подумала:
«Бесполезно объяснять им хоть что-то. Они все безумны».
Так ничего и не ответив, Яниса быстро развернулась и просто побежала прочь. Никто не стал бежать следом за ней, но ее появление в этом храме явно оставило свой отпечаток на этом месте.
23. Разорение семьи
Какое-то неприятное чувство тревожило Шадида с самого утра. Именно из-за него он проснулся как можно раньше, именно из-за него поспешил забрать младшего брата из гостей и именно из-за него не мог даже сейчас успокоиться.
Время близилось к полудню. Этот рабочий день был таким же, как и всегда. Нужно было разобрать документы, ответить на письма представителей других компаний и подчиненных, разделить фронт работ между собственными слугами. Однако Шадид буквально нутром чувствовал, что что-то должно было случиться.
И беда не заставила себя ждать. В какой-то момент двери в его рабочий кабинет распахнулись и на пороге появился уже знакомый ему мужчина: красный от ярости, словно помидор, и надувшийся от злости, словно воздушный шарик.
— И как это понимать?! — во все горло закричал он с самого порога.
Шадид, заметив шокированного за спиной гостя дворецкого слегка приподнял руку, приказывая ему отступить. И Арлин, его единственный ближайший слуга, сразу подчинился. Когда двери за спиной этого грозного человека закрылись, Шадид с натянутой улыбкой заговорил:
— Господин Сальфор, присаживайтесь.
— Присаживайтесь?! — еще громче завопил мужчина. — Как вы воспитываете своих сопляков! Я иду вам на уступки,
