— Главное, что достоверно, а все остальное вторично.
— Твоя правда. Вот и песенке конец. Баи?
— Пойдем.
Спали мы недолго, точнее я. Через час после того, как мы заснули, я проснулась от тянущей боли в пояснице. Еще через полчаса у меня начало сводить живот. Я стойко боролась с этими охренеть какими неприятными ощущениями, не желая признавать, что это могут быть роды. Просто еще рано. Две недели это много. Спустя еще один час я, кажется, начала кряхтеть. Стало очень больно.
— Ты чего? — хрипло шепчет Юсупов, включив ночник.
— Наверное, я рожаю. Мне больно. Очень.
— Когда это началось?! — вскакивает с кровати и переводит взгляд на часы.
— Уже часа три примерно.
— Вообще-то я Юсупова, — отдышавшись, еле произношу я.
— Нет! Сейчас ты снова Синичкина, ибо косячит только она.
— Мы поедем в город? На такси? — игнорирую его фразу.
— Мы никуда не поедем. Будем ждать скорую. Рожать в лесу, а тебе приспичит сделать это именно по дороге в какой-нибудь жопе мира, мы не будем, — уверенно бросает Егор, хватая мобильник. — Пока не родишь, можешь нести любую херню. Разрешаю.
— Ну, спасибо. Ой…
Глава 35
Еще несколько дней назад все, что мне хотелось — это придушить Юсупова за адскую, просто невыносимую боль в животе. И вернуть время на девять месяцев назад, чтобы меня никто не смог обрюхатить. Ибо это реальный ужас. Словно в тебя врезается поезд. Нет, три поезда. Еще раз рожать? Да ни за что! А спустя сутки, когда я немного отошла и посмотрела внимательно на голубоглазую прелесть, я пропала. Ну подумаешь, больно, зато такая красота пришла спасать мир. И вот тут я поняла, что потерплю еще раз, только уже с дочкой. Красота должна размножаться и в девичьем обличии.
Удивительно, но брать на руки реального ребенка оказалось совсем не страшно. Первый и пока единственный затык произошел с кормлением уже дома. В роддоме, Тема, а именно так мы решили назвать нашего красавчика, посасывал из меня молоко вполне нормально, правда, при помощи акушерки. А тут ни в какую.
— Не хочет, наверное. Чего теперь? Сцеживать молоко? — перевожу взгляд на Егора.
— Да прям щас. Сцеживать ему еще, пусть сам сосет. Ленивец какой-то. Ему сиську дают, а он еще нос воротит.
— Прекрати, — сквозь смех произношу я. — Ну что делать-то?
— Когда проголодается, тогда захочет.
— Егор, это все-таки младенец, а не взрослый, с ними это так не работает.
— Спорим, что через сутки он присосется к тебе так, что потом не оттащишь?
— На что? — я действительно это произнесла вслух?
— На недельное вставание по ночам. Кто окажется прав, тот лежит в кровати.
— Ну, давай, — нехотя соглашаюсь я.
Не знаю, как так получилось, но спустя сутки, после неохотных попыток попить молочка, и уже начавшегося моего психоза на тему голодного ребенка, Тема действительно присосался к груди. И все, как от сердца отлегло. Плевать, что теперь семь дней подряд ночью придется вставать мне, зато поел.
Сказал и сделал — это не про Егора, причем в хорошем смысле слова. Я не выгляжу жалкой или уставшей, совершенно точно — нет. Но на третью ночью он встал сам. Без слов. И вот тут наступил для меня какой-то необъяснимый кайф. И вовсе не от сна. А от созерцания того, как он укачивает Тему. Мне так хотелось запечатлеть этот момент, что я, не задумываясь, начала их фотографировать. А потом втянулась. Так втянулась, что каждый такой момент старалась не пропускать.
Снимать Артема во всех ракурсах и ловить каждый интересный момент — стало моим хобби. В один момент я просто поняла, что мой телефон не подходит для этого и, не раздумывая, купила подержанный фотоаппарат с рук.
— Лиль, ну, может, хватит меня снимать? Подай лучше полотенце.
— Не хватит. Когда ты моешь попу Теме, я испытываю самый большой оргазм в своей жизни, — самое удивительное, что я почти не шучу. Я реально от этого балдею.
— Чеканушка.
— Она самая, — откладываю фотик в сторону и подаю Юсупову полотенце. — Ты знаешь, что ты хороший папа?
— Конечно, знаю. Ты тоже ничо так мать.
— Ничо так? Скотина ты все-таки, Юсупов.
— Так скотина или хороший? — улыбнувшись, произнес Егор.
— Хорошая скотина.
— То-то же.
* * *
Когда-то я думала, что страшно и сложно будет сразу после рождения ребенка. Вот она типичная ошибка молодых родителей. Сложно стало тогда, когда у Артема начали резаться зубки. Вот они бессонные ночи и желание спрятаться подальше ото всех. Но это еще полбеды, вторая даже большая половина — это злющий Егор. И хоть я знаю, что причиной его злости и поганого настроения являюсь не я и не Тема, легче от этого не становится. Я не думала, что все будет вот так. В моем воображении — Егор в принципе не может быть таким. Я просто недооценивала его желание стать хирургом. Каждый день одно и тоже — психозы Юсупова касательно его деятельности. Амбиции у него ого-го и держать крючки на операциях ему недостаточно. Кажется, он затрахал уже все отделение, и даже пошел на конфликт со своим непосредственным наставником, чтобы ему дали работать руками. И все равно — не дают.
С одной стороны, прошло всего четыре месяца ординатуры, поэтому закономерно, что его динамят, с другой — чего реально просиживать штаны, смотря на то, как работают другие? Я понимаю Егора и мне его реально жаль, но себя от его необоснованных придирок тоже жаль.
Спасают меня от уныния, как ни странно, фотографии. Я конкретно ударилась в фотосессии Темы. Меня это отвлекало и продолжает отвлекать от поганых мыслей, а его это, кажется, забавляет.
Перевожу взгляд на часы и иду ставить запеканку в духовку. Вполне вероятно, что Юсупов меня пошлет на хрен с ужином, но не сделать его я не могу. Я не видела Егора уже больше суток. Сначала смена медбратом, теперь сутки ординатором.
Наверное, если бы не бабушка, я бы давно сорвалась и устроила бы Егору скандал. Она как чувствует что-то и каждый день мне звонит с наставлениями. Это бесит, но я понимаю, что она права. Кто-то должен быть терпеливее. И сейчас это я.
Вздрагиваю от звонка в дверь и, собравшись с духом, иду открывать дверь.
— Привет, — мать моя женщина, даже первым здоровается и лезет целоваться.
— Привет, — ошарашенно произношу я. — Кушать будешь? Там как раз запеканка скоро будет готова.
— Буду.
Тра-ля-ля… Пока я радуюсь неожиданному поведению Егора, меня осеняет, что в ванной нет полотенца. Ну пипец, сейчас истеричку включит. Как угорелая бегу к шкафу и достаю чистое полотенце.
— Я постирушки устраивала, вот и забыла повесить, — протягиваю Егору полотенце.
