заключены в тюрьму «Искупление», а адские гончие способны улавливать ауры только тех душ, которых в эту тюрьму поместить можно. Другими словами, у адских гончих не было ни одного шанса на то, чтобы считать по остаточному следу ауру Жульена, а значит и ни одного шанса выследить его.
Вот она, наконец, дверь в личный архив Его Адовства…
Гриф и я, каждый в свою очередь, проделали по своему коронному трюку, в который уже раз за этот вечер не уронив свою честь ушлых и ловких взломщиков.
Тихий щелчок и дверь приоткрылась.
В щёлку двери на нас неприветливо, я бы даже сказала откровенно враждебно зыркнула густая, непроглядная тьма.
Я отступила в сторону, пропустив вперёд грифа РДАДО.
Важно выпятив грудь, гриф поддел крылом дверь архива, приоткрыл и шагнул вовнутрь. Тьма, как выяснилось, смелой была только за закрытой дверью, а стоило двери открыться, как она тут же пугливо отступила вглубь.
Гриф, между тем, прошагал от дверей к шкафам, нейтрализуя ловушки и охранные заклинания. После чего взлетел, сделал несколько десятков кругов почёта. Возможно, убеждался, что всё чисто, а возможно, и рисовался.
Вероятней всего, всё же рисовался, потому что стоило Жульену его поторопить и путь — мгновенно оказался свободным. Впрочем, если и рисовался, то лишь чуть-чуть, потому как выглядел гриф — очень и очень неочень. Судя по осунувшемуся виду птицы и её тяжелому дыханию, Его Адовство к охране своего архива подошёл со всей ответственностью. Менее подготовленных, чем мы, воров ждала весьма и весьма неприятная смерть, причём в сотне вариациях, как минимум.
Я, Рауль и Жульен просочилась в архив, закрыли за собой дверь и облегченно выдохнули: первая из трёх частей нашей воровской кампании позади.
Жульен, как единственный из нас, чьи излучения магии нельзя было бы отследить, взял на себя обязанности по магическому освещению — щелкнул пальцами и сотворил по светлячку для каждого из нас.
Возмущенная данным действом до глубины её темной души тьма отступила и теперь, трусливо выглядывая из-за шкафов, корчила нам злобные рожи и даже, по-моему, показывала неприличные жесты.
Мы приблизилась к шкафам. И застыли в опупело-ошалелой нерешительности. В той самой, какую обычно испытывают, когда понимают, что вот такого подвоха — ну совсем не ожидалось.
Комнатка, снаружи казавшаяся почти коморкой, оказалась уходящим в неведомую даль туннелем.
— М-да-ааа… — протянула я, растерянно вглядываясь в мстительно усмехающуюся мне в ответ тьму. — Начать и кончить. И если бы ещё знать с чего начать…
— Действительно незадача, — согласился со мной Рауль. — Мой-то контракт, мы найдём, если, конечно, принимать за путеводную нить то, что меня, словно магнитом тянет вот к этому шкафу, — он сделал несколько шагов вглубь комнаты и ожидающе посмотрел на грифа РДАДО.
— Сейчас, — с усталым вздохом буркнула птица. Скользнула пернатым тельцем по вертикальной поверхности шкафа и объявила. — Чисто! Причём не только от охранных заклинаний, но и от пыли тоже! Всё больше не могу! О, где же ты костлявая?! Приди и забери меня!
И черное тельце призывающего смерть грифа камнем рухнуло на пол лапками вверх, распростерев при этом крылышки и закрыв глаза.
— Рдадо! О Рдадо! — испугавшись за жизнь грифа, бросились мы к телу.
— Ага! Испугались, эксплуататоры! — ехидно заметил гриф, приоткрыв один глаз. — Так вам и надо! Сколько лет жил и не понимал, почему Сатана категорически не советовал мне заводить друзей… — продолжал ворчать пернатый мученик. — А теперь понимаю! Друзья — это зело невыгодное дело!
Повинуясь внутреннему зову, Рауль потянулся к одному из фолиантов. Взял его в руки и снова покосился на грифа.
Гриф вздохнул. Однако не только с места не сдвинулся, но даже и не попытался крыльями пошевельнуть.
Рауль опустился рядом с тушкой птицы. Положил на пол фолиант, сверху положил тушку. Птица полежала на одном боку, потом перевернулась и полежала на другом. Побилась головой об пол. Для чего именно — до сих пор не знаю, а спросить не решилась.
В конце концов, прохрипела. — Положи меня, где взял, изверг!
Рауль послушно выполнил требование.
— Можешь открывать! — разрешила птица. — Но если это не твой конт…
— Мой! — радостно возвестил муж. — Мой! Рдадо — ты лучший гриф в мире! — Рауль перевёл сияющий взор на пернатого. — Ты, ты… просто замечательный! Спасибо тебе!
— Спасибо мне, Ваше Высочество, многовато будет, а вот полцарства и дочь вашу в жёны в придачу… — ворчливо просипел, не только не польщенный, но, судя по тону, скорее сконфуженный похвалой гриф.
— Что? — оторопел Рауль.
— Дочь? Какую ещё дочь? — переспросила я. И тут меня осенила идея: «Дочь! Ну конечно же, дочь!»
— Шучу, — успокоил нас гриф. — Или нет, — ехидно добавил пернатый. — Я ещё не решил. Мы, кстати, как? Здесь уже всё? Закончили? Надеюсь.
— Рауль, прав, Рдадо — ты замечательный! — я села перед грифом на колени, обхватила его руками и чмокнула в клюв.
— Эй, ты же замужем! — возмутился гриф. — И, кроме того, ты совершенно не в моём вкусе, ведьма! У-уууу развратница! Да ещё и прелюбодейка!
— Я знаю, как найти контракт Кощея и Яги Пантелеевны! — радостно объявила я мужу и Жульену, вопросительно взирающим на меня.
Гриф радости моей не разделил. Наоборот. — Мало ей было того, что она практически изнасиловала меня, так она ещё и придумала, как работы мне подкинуть! У-уу ведьма! — недовольно прокомментировал он, пальнув в меня испепеляющим взглядом.
Рауль и Жульен тоже не спешили радоваться. — Знаешь? Ты уверена? Как? — почти хором переспросили они.
— Отвечаю по порядку, — ответила я обоим. — Да. Почти. С помощью крови.
В ответ на недоуменные взгляды объяснила: — Я — в данный момент в теле Варвары, которая дочь Кощея! А Кощей — родной брат Яги Пантелеевны! Теперь ясно — как?!
— А-ааа! — хлопнул себя по лбу муж, до которого, наконец, дошло. — Так вот с помощью какой крови! Точно ведь! Контракт же кровью подписан. А в Варваре течёт кровь и Кощея и Яги Пантелеевны! Ди — ты гений!
— Гений вообще-то я! — подал ворчливый голос гриф РДАДО. — А она просто из вас троих самая сообразительная!
Я и Рауль дружно обратили на грифа благодарный взгляд, в ответ на который пернатый ворчливо заметил: — Даже и не надейтесь! Я поцелуями благодарность не принимаю!
— Спасибо, — кивнула я птице. — И буду должна.
— И я тоже, — вторил мне Рауль.
— Вот это другое дело! — заметно оживился гриф. — Я тогда полежу пока подумаю, чего мне с вас стребовать в качестве долга, а вы за дело принимайтесь! Но предупреждаю сразу, у вас нет права на ошибку! Иначе, уйду к костлявой! — пригрозил он.
Я понимающе
