Книга Студёная любовь - Диана Билык

— Я. Тебя. Удержу. Верь мне. — Он поцеловал мои грязные кончики пальцев и измазался в кровь. — Любава, прошу тебя.

— Ты мне снишься? Я… брежу? Ты же не такой…

— Нет, я все тот же идиот, что вчера вытолкал тебя из покоев. Все тот же придурок, что под влиянием яда оски чуть не… — принц тряхнул головой, смахивая стайку маруний с волос. — Ну же, Любава. Один прыжок, и потом ты сможешь отдыхать от меня, сколько захочешь. Я не стану тебя тревожить.

Я не смогла ответить. Его слова казались нереальными, а внешний вид невозможным, и так хотелось поверить, что он все-таки пришел за мной.

Но силы уходили, и я была на грани.

Внизу громко зарычал Ульваз, послышалось шуршание его тяжёлого плаща.

— Просыпается, — засуетился принц и, заглянув в мои глаза сквозь щель между камнями, очень быстро пролепетал: — Ты сильнее этой боли, Любовь моя. Направь на нее всю ярость и прыгни на мои плечи! Ты только прыгни — остальное я сам сделаю. — Мягкий голос был той ниточкой, что вплелась в мое сердце и штопала его раны.

Синарьен повернулся ко мне обнаженной спиной, широко расставил ноги, чтобы устоять. На его смуглой коже блестели капли пота и выделялись разводы крови, на бедре болтался длинный меч с символами королевской знати.

Тихий шепот заставил дрогнуть:

— Нэйша, помоги ей…

И я прыгнула.

Не знаю, как получилось зацепиться одной рукой за влажную кожу, ведь вторая почти не работала, но я даже сумела подтянуться. Крепкие пальцы Синара тут же сплелись с моими, будто обещая никогда не отпускать. Когда я выскользнула из каменной ловушки, прилично расцарапав живот и колени об острые края, Ульваз вдруг закряхтел что-то очень неприличное.

Не удержав равновесие, Синар рухнул на четвереньки, но меня не отпустил, лишь сместил плавно на пол и тут же помог встать на ноги.

Я выровнялась и разжала пальцы, чтобы освободить его от тяжелой ноши.

— А теперь бежим, — прошептал принц, коснувшись горячими губами моей щеки. Поцелуй получился смазанным, но я услышала, как глубоко вдохнул Синарьен, прежде чем отодвинуться.

Я не отстранилась, не шарахнулась. Эта ласка показалась очень родной и нужной, будто мы никогда не ругались в его комнате, и принц никогда меня не выгонял. Будто все происходящее — очередной сон.

— Отсюда нет выхода, — мрачно заметила я, морщась от боли в выбитом плече.

— Я найду его для тебя, — Синар закрепил на спине вещмешок, не спрашивая разрешения, поднял меня на руки и, приблизившись к боковой стене, прошептал: — Не дыши.

— Что?

— От тебя так приятно пахнет, что я слабо соображаю, а у нас слишком мало времени, чтобы отвлекаться на нежности. Задержи дыхание на минуту.

Я слабо кивнула и выполнила просьбу.

Когда мы приблизились к тупиковой стене, в стороне от стекающей в грот черноты, я выглянула из-за плеча принца и поняла, что Ульваз почти сбросил с себя путы обездвиживания и уже крутит пальцами заклинание.

Прижавшись к груди жениха, я все-таки не удержалась, выдохнула шумно, окатывая кожу принца своим дыханием, и тихо прошептала:

— Я готова попробовать, Синар. Только выведи нас отсюда. Быстрее!

Принц перевел на меня взгляд, утопив в темном золоте.

— Обещаешь?

— Обещаю, — преодолевая боль, пронзающую тело, одними губами сказала я.

И он шагнул в стену.

Меня оглушило на миг, а потом камни рассеялись, словно дым, и мы оказались в мрачном пустом коридоре.

— Здесь безопасно, — оценив помещение, спокойно сказал Синар. — На какое-то время.

К нам метнулась стайка маруний. Мелкие пушинки обняли плечи принца, а затем и меня укутали золотым сиянием.

Синарьен осторожно поставил меня на ноги, проверил, что не падаю, только потом достал флягу и, откупорив, прижал к моим губам.

— Пей и пока ничего не говори, береги силы. — Приоткрыв крышку золотых часов на цепочке, он бросил на меня взгляд. — Осталось сорок пять минут. Сейчас придётся много и быстро идти. Сможешь?

Опустив ресницы, я сделала глоток. Хотелось ещё, но заметив, что у принца сильно потрескались губы, вернула ему сосуд.

Синар не стал пить, сразу спрятал флягу в сумку, хотя я видела, как жадно по губам пробежался его язык, стоило ему бросить на меня взгляд. Разорвав остатки какой-то белой тряпки, принц подвязал мне больную руку и закрепил ее на талии. Вытащив из мешка небольшой сверток, протянул мне.

— Ешь.

— Я…

— Ты обещала слушаться, Любава, — он вскинул бровь, а я решила не спорить, размотала бумагу и вгрызлась в зубами в ароматную мякоть. С удивлением поняла, как голодна.

Половину хлеба оставила, хотя и не наелась, и протянула его принцу. Он попытался отмахнуться, но я свела брови.

— Только посмей отказать.

— Тебе силы нужнее, Любава, — стушевавшись, Синар показал на больную руку.

— Это лечится, а вот если ты упадешь от голода и не доведешь меня до выхода, я точно пропаду. Ешь!

Мы потихоньку пошли по коридору. Синар буквально заглотнул хлеб и даже облизал пальцы, а я заулыбалась.

— Что? — заметив мой взгляд, спросил принц.

— Ты же старший наследник Криты, а облизываешь пальцы, как простец или уличный бродяга.

— Я могу и твои облизать.

— Нет, спасибо, я воздержусь. Еще откусишь.

Он хрипло засмеялся, потер ладонью сухие губы.

— Можно еще воды? — попросила я.

Синар тут же скинул мешок и выудил флягу, в его глазах загорелась жажда, но он протянул сосуд мне и отвернулся. Это точно принц, которому на всех плевать? Что преследует только свои интересы и кормит только свои желания?

— Ой, — я присела, притворно ноя от боли, сжала лодыжку рукой, будто потянула ее.

— Что случилось? — наследный принц опустился рядом, прощупал пальцами мою ногу, а я пока сделала хороший глоток из фляги. — Идти сможешь или понести?

Я молчала, ведь набрала в рот воды.

— Любава… Ты притворилась? Но зачем?

Принц взглянул на меня снизу вверх, медленно поднялся во весь рост, потянулся ко мне с горячим взглядом, но тут же одернулся, сжал кулак.

Да только я подалась навстречу и коснулась его губ своими.

— Тьма… — выдохнул он отчаянно.

Его будто подломили. Рот со стоном раскрылся, а я мягко передала ему несколько глотков воды. Да только это Синарьена только раздразнило. Он целовал бешено, будто не воды хотел вовсе.

— Дурею от тебя, — прошептал между глотками и снова навалился, раздвинул языком мои губы и вклинился в рот настойчивей прежнего. — Какая же ты сладкая, Любава… — оторвавшись на миг, простонал Синарьен.

Я едва держалась на ногах. Если это сон —