Книга Черное в белом - Юлия Кирина

Кристалл у дальней стены окутала сеть черных молний, и в меня полетел сгусток тьмы, он нес смерть, концентрированную всепоглощающую силу разрушения. Хранитель тратил последние крохи энергии, собираясь погибнуть, но не дать мне добраться до зала с пентаграммой.

Тьма рванула печать, она опоздала лишь на мгновение, смерть уже коснулась меня, вонзилась ледяными иглами в правое плечо, разлилась холодом по венам, сковывая движения, обращая в камень тело и рассекая на осколки душу. Мертвый океан уже принял меня в свои объятья, вода почти сомкнулась над головой, ни Тьма, ни Свет не были властны здесь ― в царстве тишины и сумрака. Я закрыла глаза, впервые за долгие годы призывая в мир силу, способную сковать льдом Океан Мертвых. Она вспыхнула голубым светом и засияла, подобно маленькому солнцу. Черная вода схлынула, оставляя меня лежать на ледяном камне рядом с кристаллом силы.

― Иии-ха! ― через меня перепрыгнул мелкий зеленый гоблин. Он вытащил из-за пазухи накопитель и прижал его к кристаллу, сила медленно потекла в накопитель, гоблин терпеливо ждал, одна рука удерживает камень, а лежит на рукояти метательного ножа.

Накопитель зарядился, довольный гоблин направился на выход, но стоило ему сделать шаг от кристалла, как пол под ногами исчез, и мы полетели вниз. Я успела расправить крылья и зависла над полом, тело гоблина распростерлось на линиях пентаграммы. Плоть таяла на глазах, через пару минут на полу белел скелет с зажатым в руке накопителем. Раздался хруст, кости начали ломаться, словно под ударами невидимого молота, белая костяная пыль поднялась к потолку, Дух Хранитель пополнил кладовые строительного материала.

― Трепещ-щ-щ-и, смертная, ― шепот слышался сразу со всех сторон. ― Я пожру твою плоть, а кос-с-сти будут вечно белеть под солнцем на вершинах моих башен.

Пентаграмма засветилась, и в центре возник высохший, словно мумия, старик, закутанный в грязную белую хламиду, его голову украшал костяной венец с обломанными зубцами, пронзительно-синие глаза смотрели внимательно, где-то на их дне притаился страх.

Я опустилась на пол, пентаграмма вспыхнула, сапоги истлели спустя пару шагов, босые ноги ступали по каменным плитам, а предательская магия пентаграммы уже подбиралась к кожаным штанам.

― Мож-ж-жет, разойдемся миром? ― прожужжал старик, с интересом наблюдая, как штаны превращаются в бриджи, оголяя икры.

Я только улыбнулась, остановившись у самого края внутреннего круга пентаграммы, на расстоянии вытянутой руки от Духа Хранителя.

― Чего тебе надо? ― не выдержал старик, пентаграмма полыхнула, доедая мою одежду, пришлось завернуться в крылья.

― Насколько велика твоя пентаграмма? ― мой голос разнесся по подземелью, высекая эхо из стен. Тьма деловито выползала из распахнутой клетки, собираясь по углам зала, ощупывая линии древнего рисунка, нежно касаясь энергетических узлов, обещая силу.

Дух усмехнулся:

― Меня так просто не купить. Думаешь, ты первая, кто приходит сюда из Бездны? Повелители Света и Мрака сменяют друг друга, а мой замок стоит, и даже этому шустрому фейри не удастся меня разрушить.

― Тогда чего ты хочешь?

― Покоя, ― выдохнул Хранитель. ― Мои коридоры давно превратились в поле боя, но я не убийца ― я Хранитель, у которого ничего не осталось, кроме памяти.

― Я могу дать тебе свободу.

Дух расхохотался сухим каркающим смехом:

― Зачем свобода тому, кто не знает, что с ней делать? Я Хранитель, я хранил этот замок и его обитателей многие столетия, и я не хочу провести остаток вечности в мертвых стенах, ― дед хитро прищурился, ― возродишь замок, и считай, что моя пентаграмма в твоем распоряжении, носительница силы Разрушения. Мне много не надо, достаточно того, что здесь снова появятся живые, которые будут считать это место своим домом.

Тьма обвилась вокруг моих ног, протянула щупальце и коснулась границы внутреннего круга:

«Что ж ты с сидхе договориться не попробовал?» ― промурлыкала клякса.

― Я пробовал, но фейри слишком любят свои Холмы, он не согласился остаться здесь, ― пожал плечами дух.

Тьма озадаченно молчала, хранитель ждал моего ответа с мягкой улыбкой. Для того чтобы остаться в этом мире, мне придется выиграть войну не только со светлыми, но и с Лиором. Все договоры с духами такой силы скрепляются кровью, условия придется выполнять, путь к отступлению в другие миры будет отрезан, как минимум, до конца войны.

― Как далеко простирается твоя пентаграмма? Прежде, чем решиться на сделку, я должна знать, что получу.

Дух охотно махнул рукой, пентаграмма засветилась, сейчас я чувствовала каждую линию и каждую строчку рун, они тянулись далеко за пределы замка, целиком охватывая город и укрепления на противоположном берегу реки. Подписав контакт, я получу полный контроль над столицей Империи.

― Договорились, ― моя рука прошла сквозь барьер, Хранитель тут же впился в запястье зубами. ― Отныне и впредь этот замок ― мой дом. Дух Хранитель ― кровь, плоть и кости его.

― Да будет воля моя и жизнь платой за предательство, и свобода моя и сила верности порукой, ― торжественно произнес дух.

Замок вздрогнул, я отобрала руку у чуть пьяного от крови Хранителя. Тьма неторопливо ковыряла защитное плетение на кристалле силы, который теперь не давал накачать замок силой напрямую.

― Ну-ка, хозяйка, ― довольно улыбнулся дед, ― давай-ка мы тебя приоденем. Крылья раскинь, не стесняйся, чего я там не видел.

Тьма расхохоталась и отсалютовала духу береткой. Моя пятка наступила аккурат на энергетическую линию, энергия побежала по открытому каналу в Бездну, и хранитель чуть поумерил свой пыл:

― Я ж как лучше хочу, негоже перед толпой, в чем мать родила, щеголять.

Я неохотно развела крылья, дух довольно цокнул языком, костяная пыль повисла в воздухе и начала оседать на мое тело невесомой белой тканью. Тьма наконец-то справилась с кристаллом и начала накачивать пентаграмму силой.

***

В полдень, когда эль уже закончился, а ни один из смельчаков, ступивших в Цитадель, не вернулся, а император под мрачными взглядами подданных готовился объявить о том, что испытание продолжится завтра, по крепостной стене побежала трещина. С тихим шелестом на траву сыпалась костяная крошка, а на стене проступали очертания ворот. Темные, словно завороженные, смотрели на то, как медленно открываются створки дверей, и из Цитадели выходит высокая брюнетка в длинно снежно-белом платье с заряженным накопителем в руках.

Толпа притихла, ожидая реакции императора, и только дождавшись высочайшего кивка, разразилась радостными криками и расступилась, образовав живой коридор к трону. На губах императора