— Не желаешь ли потанцевать, Джиневра? — обратился к новобрачной Джереми. — Что тебе стоять возле меня? Я уверен, многие из моих родственников хотели бы пригласить тебя.
Она улыбнулась и мягко пожала ему руку.
— В день своей свадьбы я бы хотела танцевать только со своим мужем, но раз он не может присоединиться ко мне, то ни с кем. Я подожду, пока в круг не выйдут женщины, вот тогда я станцую с ними.
— Тебе досталась верная жена, — сказал Бард.
Джереми пожал плечами:
— Джиневра всегда знала, что мне не сорвать аплодисменты на поле битвы или в искусстве танца.
В это время к ним приблизился один из Хастуров, одетый в голубое с серебряным, и пригласил Джиневру на танец. Наблюдая за тем, как грациозно и весело — совсем не обидно — Джиневра отказала молодому человеку, Бард начал понимать, почему его сводный брат выбрал эту темноликую, плоскогрудую женщину. Что-то в ней было от королевы — обаяние, некий шарм, который либо присущ даме, либо нет. Некая грациозная величественность сквозила в каждом ее движении. Глядя на нее, невольно проникаешься уважением к этой не очень-то красивой и изящной женщине.
— Я вас очень прошу, — продолжал настаивать молодой человек, — ведь вы не можете отказать тому, кто мечтает в этом году обвенчаться со своей возлюбленной. Вы не должны своим отказом разбить наши сердца, домна! Ведь это такая верная примета!..
Джиневра весело улыбнулась:
— Вы знаете, я просто мечтаю потанцевать с незамужними девушками — со всеми вместе. Это поможет им обрести счастье в браке уже в этом году. Вам не кажется, что это и вас коснется? Так что простите, я бы хотела, чтобы эта примета сбылась сразу для многих.
Она махнула рукой музыкантам, и те сразу заиграли новую мелодию. Джиневра взяла Мелисендру за руку, и они вместе выступили на середину зала. Тут же вокруг них образовался круг. Были тут и незамужние взрослые женщины, и юные девушки, которым еще не дозволялось танцевать с мужчинами, и замужние матроны. Все закружились в хороводах, двигающихся в разных направлениях. Бард неотрывно следил за Мелисендрой, с печалью в сердце думая — где теперь Мелора? Почему воспоминания о ней чем дальше, тем чаще приходят к нему? В этом было что-то нездоровое. Почему вдруг мысли об этой женщине оказались так прилипчивы? Тот же зал, тогда тоже были танцы — он пригласил Мелору и чувствовал какое-то смущение от близости к ней. Если бы этот бред осуществился, если бы его и Мелору связывали узы, подобные тем, которые опутали Джереми и Джиневру, сложилась бы его жизнь по-другому? О чем бы они говорили? Чем бы занялись? Бард вспомнил, как недавно Джиневра коснулась пальцами щеки Джереми — он бы никогда не позволил женщине так обращаться с ним, да Мелоре это и в голову бы не пришло. А почему, собственно? Это был тоскливый, полный горечи вопрос. Ответа на него не было…
Чепуха! Он не мог жениться на Мелоре. Ее род недостаточно благороден. В любом случае ее ждала Башня. Так что ни о какой женитьбе и речи не могло быть. Бард не одобрял желания Джереми сочетаться браком именно с Джиневрой — пусть девушкой из хорошего, но недостаточно знатного рода. Тут ни манеры, ни грация не спасут. Только дурак решит вступить в брак, который не дает влиятельных и могущественных союзников. Ну, из-за богатого приданого тоже можно рискнуть… Поэтому Бард никогда не думал о том, чтобы жениться на Мелисендре, — смешно было даже рассуждать об этом. Она была дочерью бедного ларанцу. Или он ошибается? Что там Джереми говорил насчет Хастуров и всех рыжеволосых? Конечно, ошибается — вряд ли Мелисендра из простых. Из нищих-то точно, но из благородных.
— Верю, — обратился Джереми к Барду, — скоро мы будем танцевать на твоей свадьбе. Тебе не удалось убедить Карлину покинуть остров Безмолвия?
— У меня не было возможности поговорить с ней. Там кругом колдовство — до острова просто так не добраться. Надо взять с собой полк лерони, чтобы одолеть их чары. Но поверь моему слову, я все равно добьюсь своего!
На лице Джереми отразился испуг:
— Ты не страшишься гнева Аварры?
— При чем здесь Аварра! Стану я бояться толпы выживших из ума баб, которые богохульно выдают собственное желание за желание самой богини.
— Но ведь может так быть, что твоя невеста предпочитает целомудренную жизнь, которую ведут служительницы на острове? Может, ей это больше по нраву, чем женитьба?
Джереми с любопытством глянул на Барда, однако тот неожиданно круто повернулся и пошел прочь. Он испытывал неодолимое желание поставить Джереми на место. Зачем он задает свои глупые вопросы? Однако устраивать скандал не следовало. Опыт в этом отношении у него был богатый. И вообще, все Джереми и Джереми — он-то в чем виноват?..
Позже, во время танцев, он немного поговорил с отцом насчет преобразований, проведенных на северных границах.
— Маловероятно, что на нас могут напасть люди Серраиса, пока дом Эйрик у нас в заложниках, — сообщил он, — однако мы со всех сторон окружены Хастурами, и Серраис не преминет воспользоваться любым конфликтом между нашими семьями. Я слышал, что между Алдараном и Скатфеллом заключено перемирие; если они решатся вместе напасть на нас, нам придется тяжело, ведь значительная часть астурийской армии стоит на границе Серраиса. Кроме того, много влиятельных сеньоров не прочь стать союзниками Хастуров. Например, Варзил из Серраиса. В таком случае мы должны склонить на свою сторону Макарана из Эль-Халейна. Тогда можно надежно защитить южные границы, а Маренжи станет буфером на севере.
— Мне что-то не верится, чтобы Макаран или люди из Сиртиса рассорились с Хастурами, — ответил дом Рафаэль. — Говорят, что Сордин из Сиртиса может взойти на донжон и оттуда обозреть все свои владения. Он, как мышь за котом, следит за Хастурами — ему нет никакой выгоды лишний раз попадаться им на глаза. Каролин сожрет его и даже усов не испачкает. — Он нахмурился. — Если мы освободим дома Эйрика, все они еще до зимы набросятся на нас. Если не освободим, будет то же самое, только под иным соусом. Вот в чем мы больше всего нуждаемся — во времени! Может, нам следует взять с дома Эйрика клятву хранить мир и тем самым выиграть время? Если нам не дадут передохнуть, мы погибнем! — Он ударил ладонью по колену. — Нам бы еще с Хастурами заключить перемирие…
Бард презрительно бросил:
— Я бы охотно вышел на бой с Хастурами! Вот уж кого я совсем не боюсь. Я удержал Скаравел с горсткой людей, а уж Астуриас — тем более отстою.
— Ах, Бард, ты же не можешь разорваться, — вздохнул дом Рафаэль. — Ты возглавишь оборону какого-либо направления, а если враги полезут с трех, четырех сторон? Тебя одного не хватит. Серраис — с востока, Хастуры — с запада, и, возможно, эти, что стоят за Кадарином, того и ждут, чтобы вцепиться нам в глотку. Навалятся с севера… Астуриасу не устоять!
— Но у нас же гарнизон в Маренжи, и всякий, кто пожелает явиться с севера, сначала должен разгромить их. К тому же, думаю, нам придется нанять людей на севере и в Сухих землях. Они меня знают и охотно встанут под наши знамена. И конечно, надо попытаться склонить дома Эйрика к миру. Его сыновья слишком молоды, чтобы начать войну. Если нам удастся заключить с ним перемирие хотя бы на полгода и, естественно, отпустить его через этот срок, он не сможет начать войну раньше конца следующей весны, а к тому времени мы успеем навербовать армию и даже найти союзников. Тогда у нас появится возможность самим выступить против Серраиса. Подумай об этом, отец. Как удержать от войны соседей на востоке? Ведь мы воевали с Серраисом, когда я еще был совсем ребенком.
