не успеет вывести больных и обитателей замка, даже если люди Леймина и мои гвардейцы встретят врагов изнутри огнем.
— Марина Михайловна, безопасно, двигайтесь, — приказал мне Осокин, и я с трясущимися руками, в ужасе оттого, что сейчас, скорее всего, убьют и доктора Лео, и санитарок, и верного Ирвинса, и всех, кого не успеют вывести, вновь послушно пошла за капитаном, оглядываясь и пытаясь найти взглядом огнедуха. Но он пропал — на лугу лежало около пятнадцати обугленных раньяров, и, видимо, Искра исчерпал себя и развеялся.
Раздался взрыв у входа в Вейн. Панически — я даже отсюда услышала — завизжали женщины внутри. Я оглянулась, увидела развороченные двери, дым, в отчаянии сжала кулаки.
— Андрей, подождите!
— Нет, моя госпожа, — сквозь зубы проговорил он, хватая меня за руку, — вперед.
«Мне нельзя, — думалось мне лихорадочно, — нельзя возвращаться, он прав. Помни о детях».
Я оглянулась.
Распахнулось окно лазарета на втором этаже, и из него выпрыгнул человек с красными волосами, потом еще один — и в воздух взмыли два белоснежных дракона. А за ними — еще четыре.
Мы наконец-то вернулись в лес. Но и отсюда был виден жестокий воздушный бой: драконы под звуки выстрелов — стреляли иномиряне по ним, стреляли защитники замка по окружающим врагам — хватали стрекоз, отрывали им головы, сбивали как гигантские тараны. А раньяры, словно не ведая страха, бросались на них под крики всадников, догоняли, вгрызались в крылья, в лапы, вырывая куски мяса, повисая, как огромные прищепки. Каждая стрекоза была втрое меньше драконьего крыла, метров пять — семь в длину, но они нападали стаей — и вот уже один из крылатых защитников замка рухнул на землю, извернулся, перекатился через спину, давя вцепившихся инсектоидов и оглушительно ревя. Врезался боком в разрушенную башню — на него посыпались осколки, а он все бил хвостом с кровоточащими ранами, крыльями, пытаясь сбить вгрызшихся тварей. На помощь рванул еще один дракон, начал пастью срывать раньяров — и ему в шею вцепилась стрекоза, вырвала кусок, налетела еще одна и еще — и потекла по белоснежной коже красная кровь.
Отрывки выхваченного на бегу, того, что успевала заметить, когда оглядывалась, выглядели кошмаром наяву. Меня замутило, затрясло.
— Да они же погибнут! — крикнула я в отчаянии, упираясь. — Все, кто в замке — погибнут! Стойте, Андрей! — я вырвала у капитана руку, задыхаясь.
— Вы с ними хотите умереть? — рыкнул он в ответ. — Вернов, бери ее светлость на руки!
— Я хочу им помочь! — почти завизжала я, брыкаясь в руках второго гвардейца. Он нес меня осторожно, на бегу подхватывая удобнее, дышал ровно, но виски уже были мокрыми от пота. Позади раздавался рев, гул, грохот орудий, крики, и я заплакала от бессилия.
— Боги, капитан, дайте мне две минуты! Мне нужен огонь и ваш нож! Две минуты, умоляю!
Капитан не реагировал.
— Рядовой! Рядовой! — отчаявшись, заорала я на уху Вернову. — Там же ваши товарищи! Рудложцы! Дайте мне нож!
Он не реагировал, и я, выгнувшись, дотянулась до кинжала на его поясе, вытянула оружие и полоснула себя по руке. Потекла горячая кровь. Осокин, бегущий следом, выругался.
— Теперь мне просто нужен огонь, — заорала я почти в истерике, глядя ему в глаза. — Разведите огонь и прикажите рядовому остановиться!
Он замер, словно налетев на стену.
— Вернов, остановитесь! — Взгляд капитана был стеклянным, и он рваными движениями из-за недействующей руки снимал с себя китель. Я так удивилась, что даже орать и вырываться перестала.
— Командир? — тревожно спросил Вернов, оглянувшись и тоже останавливаясь.
Командир щелкал зажигалкой, поджигая ткань — она занялась, и он с выражением крайней сосредоточенности на лице стал подбрасывать на нее ветки, лежащие поблизости. По волосам и плечу его текла кровь. Я помотала головой, стряхивая с щек слезы. Неужели у меня получилось внушение? За спиной капитана, за деревьями на лугу драконы защищали раненого сородича от раньяров, а из разнесенных дверей Вейна свистели пули.
— Прикажите рядовому меня отпустить, — попросила я недоверчиво.
— Вернов, отпусти, — ровно приказал Осокин, продолжая докладывать ветки, и приученный без раздумий подчиняться старшим гвардеец неохотно поставил меня на землю.
— Помогите ему! — попросила я нервно, бегом направляясь к крошечному костру и по пути подхватывая кусок долетевшей сюда замковой кладки размером с кулак. — Нужен большой огонь!
Рядовой хмуро и непонимающе взглянул на капитана, на меня, но кивнул, потащил к огню ветки. Осокин методично и немного заторможенно подкладывал их в костер, дым тек ввысь — и я запоздало сообразила, что нас точно заметят по нему, точно увидят! Внутри кто-то панически орал «Что ты делаешь!!!» — но ревел дракон, которого грызли, кричали люди в замке, и оглушительно молчали пушки на всех башнях.
— Стрекозы сюда летят! — крикнул рядовой Вернов. Я развернулась. Со стен Вейна снимались раньяры, с десяток, один за другим, и направлялись к нам. Заметили! Заметили!!!
— Сейчас, — забормотала я лихорадочно, засовывая руку в пламя. — Сейчас… Отзовись, стихия от стихии моей!
Полыхнуло, и я протянула вторую, окровавленную ладонь вылетевшей из костра огнептице. Она пила, а первые раньяры уже спускались на опушку леса, метрах в пятнадцати от нас; Вернов застыл за стволом дуба между мной и замком, целясь во всадников из короткого автомата, — а Осокин все так же продолжал подкладывать ветки… уже шагнули под кроны деревьев первые иномиряне, настороженно издали глядя на меня…
— Белый волосы. Жена колдун Дармоншир? — громко спросил один из них, со страхом переводя взгляд с моего лица на полыхающего огромного сокола, который сидел на локте и опускал голову к ладони, чтобы сделать последний глоток.
Застрекотал автомат Вернова — повалились первые из иномирян, упал и спрашивающий — и огнедух, окунув клюв в кровь, поднял голову. А я, склонившись, мазнула ладонью по лежащему у моих ног осколку и крикнула, не имея времени придумывать имя:
— Нарекаю тебя Первым! Привязываю тебя к этому камню! Убей их! Убей!
Первый метнулся вперед — и я зажмурилась, потому что полыхнуло, истошно, мучительно заорали люди, раздался сухой треск, завоняло паленым мясом, понесло вонью муравьиной кислоты… Отвернулась и снова, под автоматные очереди проговорила, держа руку в костре:
— Отзовись, стихия от стихии моей!..
К лесу бежали иномиряне с оружием, неслись раньяры. Энтери с сородичами поменяли тактику: молниями рушились на них с небес, выхватывали инсектоидов одного за другим и уносились с ними на недосягаемую для стрекоз высоту — оттуда летели ошметки хитина, обезглавленные туловища, люди, визжащие от ужаса или уже мертвые. Раздался грохот гранотомета — и еще один из драконов с искалеченным, разорванным крылом, со страшной
