титан, преодолевая опасности и множество препятствий на своем пути, в конце концов добрался до Подводного царства. Углубившись, он столкнулся со свирепыми и недоверчивыми нагами, которых ему нельзя было убивать. Только с помощью Ортокона удалось добиться хотя бы недоверия нагов, и они перестали его атаковать.
Выполнив несколько древних ритуалов и жертвоприношений, Бомбовоз смог призвать Ульмо, который предстал перед ним в виде огромной волны, поднявшейся из глубин океана. Ульмо был рад видеть избранного Ортоконом воина и рассказал ему две истории: свою собственную и историю Мацзу — подлинную, не ту, что она скармливала нагам. Тогда Бом отправился в самое сердце логова Новой богини морей, где она хранила могущественный артефакт, когда-то принадлежавший Ульмо.
Бомбовоз и Ортокон вступили в жестокую битву с приспешниками Мацзу и вышли победителями, заполучив артефакт Ульмо. С его помощью, а также вместе с присоединившимся Гиросом они свергли Мацзу и восстановили Старого бога на его месте правителя океанов.
— Ульмо нормальный, — охарактеризовал Старого бога Бомбовоз. — Будет защищать нагов. Поклонения и жертвоприношений не требует, храмов тоже, живет среди них, а силы и бонусы от него ничем не хуже тех, что раздавала своим фанатам Мацзу.
В общем, Ульмо вернулся к власти, и в Подводном царстве восстановился мир. Наги, которые когда-то подчинялись Мацзу, поклялись в верности Ульмо, а Бомбовоз, ранее считавшийся чужаком, был признан героем.
— Бомбовоз-кун стал настоящей легендой, — добавил Гирос. — Вот увидите, Скиф-кун, как его здесь уважает каждый житель!
Забавно, что с аватаром Мацзу Бомбовоз справился незадолго до того, как всех остальных Новых богов прикончила Девятка. Победа над Новой богиней океана завершала финальный квест божественной цепочки Ортокона, и это была «не самая простая битва».
— Неверно выразился, — поправил сам себя Бомбовоз. — Скорее это была вообще не битва. Ну, то есть мы с Ульмо и Ортоконом, конечно, дрались с Мацзу, отвлекали ее, но все сделал Гирос. Он проник к центральному алтарю ее храма в столице Подводного царства и разрушил его. Это не только оборвало поток веры, который помогал Мацзу в битве, но и вообще лишило ее сил.
— А Ортокон с Ульмо сами не могли, что ли, ее одолеть? — спросил я.
— Да брось, Скиф, — Бомбовоз неверяще посмотрел на меня. — Кракен уступал Мацзу тыщ пять уровней, а Ульмо вообще едва дышал, и то благодаря вере в него Ортокона и нескольких отщепенцев среди старых нагов. А я, между прочим, жрец Спящих!
В награду за божественную квестовую цепочку Бомбовоз получил столько всего, что я устал изучать описания: полный сет божественных доспехов Ульмо; масштабируемый легендарный комплект из ростового щита и двуручного меча, которые в связке работали как укрытие и лучемет, заливавший пространство перед Бомом морозом; локального питомца — маленького кракена; превознесение нагов; лучшего друга — их царя Тритона Пятого. И вишенкой на торте — статус Ортокона, кракен стал «боевым соратником» Бомбовоза.
— В общем, пока я страдал в Преисподней, воевал с Ядром и мучился в Стылом ущелье, ты развлекался, — подвел итог я.
— Вот именно! — жизнерадостно подтвердил Бомбовоз и вытянул руку, указывая вперед: — Смотри!
Сначала в толще воды появились очертания сооружения. Я сразу понял, что это строение, потому что линии уж больно правильные. По мере приближения проступили детали, а вскоре перед нами возникла подводная крепость. Четырьмя круглыми башнями она выстреливала далеко вверх. Башенки соединялись между собой арочными перегородками, украшенными письменами и рисунками. Мы приближались к ее центральной части, где угадывались ворота, изготовленные из незнакомого зеркального материала с резьбой, имитирующей узор кораллов.
— Это южный форпост Подводного царства, — сообщил титан.
— А саму столицу нагов мы увидим?
— Она далековато, но внутри царства вода такая прозрачная, что, может, и увидим, — обнадежил меня Бомбовоз.
Когда проплыли форпост, сначала мимо нас потянулись, как рассказал Бом, поля, засаженные особыми водорослями, имевшими такое же значение, как и хлеб для разумных на суше, и фермы, где выращивались донные рачки, из которых наги готовили детское питание. Взрослые предпочитали дичь, благо в океане она не переводилась…
Вскоре мы достигли точки, откуда столица нагов стала видна особенно четко. Подводное царство оказалось не похожим ни на одно творение рук разумных. Оно пряталось на такой глубине, что солнечные лучи не проникали сюда, свет давали мириады мельчайших биолюминесцентных существ, а диковинные донные рыбы, замершие в специально приготовленных нишах, работали фонарями. Над самим же городом завис магический шар, напоминающий миниатюрное солнце. Сам город вырезали из массивной подводной горы, а его здания представляли собой причудливые переплетения камня и кораллов, их украшали красные, бурые зеленые водоросли разных форм и размеров.
От зрелища захватило дух, я был потрясен красотой этого места, но в то же время меня пугала его чуждость. Куда бы я ни посмотрел, везде сновали наги, поблескивая чешуей в ярком свете. Десятки маленьких нагов плыли посмотреть на Ортокона, но родители отгоняли их от нас.
— А мы встретимся с царем Тритоном Пятым? — поинтересовался я.
— Думаешь тоже затащить их к Спящим? — хмыкнул Бомбовоз. — На эту тему мы уже договорились пообщаться с царем, когда освятим храм. Кстати, кому ты хочешь посвятить его?
— Ну, у нас остались только Абзу и Левиафан. Если я не ошибаюсь, именно Левиафан имеет большее отношение к морям и океанам. Так что, думаю, наги будут довольны.
На самом деле я уже размышлял над этим, когда ждал погружения в капсуле, ведь после истории Хагена я точно знал, что Спящие — не просто ИскИны, а слепки с характеров отцов-основателей. Так что я ломал голову, кого выбрать — математика Олу с его рациональным мышлением и большими знаниями или Вячеслава Заяцева, человека особо ничем не блиставшего, но все же ставшего одним из лучших друзей Фила Панфилова. Из того, что я знал о Заяцеве, можно было сделать вывод, что он, пожалуй, в этой компании человек самой широкой души. В одной из статей Иен Митчелл написал, что именно Вячеслав Заяцев был сердцем группы отцов-основателей. Ведь все самые щедрые и благотворительные проекты «Доброго дела» и «Сноусторма» — его инициатива.
Его кончина прямо говорила о том, какой это был человек. К примеру, Йована умерла на рабочем месте, Ола исчез в космосе, Мануэль умер от старости. Вячеслав же погиб от неизлечимой на тот момент болезни — от вируса Рока. Понятно, что умереть от неведомого вируса — так себе заслуга, но дело в обстоятельствах смерти. Исцеление от вируса Рока нашли довольно быстро, но Вячеслав, как и родители Эда Родригеса, попал в первую волну, когда не было ни лекарств, ни вакцины.
