Сегодня я тоже его целую, но уже не украдкой, а открыто, на полном основании. А он крепко прижимает меня к себе, ничуть не стесняясь прочих немногочисленных зрителей, и шепчет, что у него для меня тоже есть подарок, но пока это секрет. От этих слов внутри что-то подрагивает и трепещет, как огонёк свечи. И я знаю, что он не погаснет. Потому что рядом с этим мужчиной я впервые за всю свою жизнь чувствую себя по-настоящему в безопасности.
Далия
Я стою на мосту, пошатываясь на высоких каблуках от ветра и количества выпитого этим вечером. Вернее, ночью. Ведь сейчас действительно уже ночь, причём не обычная, а новогодняя. Ночь, когда у кого-то сбываются мечты, а кто-то остаётся у разбитого корыта. Ночь, когда положено быть рядом с теми, кто рад тебе так же, как ты ему.
Но я одна. Стою на обледеневшем мосту, и мокрый снег летит мне в лицо. Слышу доносящиеся до меня крики с поздравлениями и пожеланиями нового счастья, громкие взрывы петард и сигналы машин. Но всё это будто бы в стороне, потому что происходит не со мной. Меня этой ночью никто не ждёт. Никто в целом мире. Ни семья, ни друзья, ни любимый человек.
Нет, в том баре, где я провела вечер, была целая компания. Знакомые, но не близкие. Просто тусовка. На сто процентов уверена, что, когда меня нет поблизости, эти люди не говорят обо мне ничего хорошего. Как, впрочем, и я о них. В моём мире это считается нормальным – улыбаться в лицо и говорить гадости за спиной. Никто этому не удивляется.
Но есть и другой мир – тот, где друг другу радуются искренне, от души. Мир, где сейчас пьют шампанское за столом, уставленным всякими вкусностями, домашними, не из ресторана. Где звучит детский смех, а губы целуют не первого встречного со смазливой рожей. Целуют любимого. Мир, в котором мне нет места.
Я знаю, что прямо сейчас мои братья находятся в таком мире. Они встречают этот Новый год вместе. А с ними те, кто им бесконечно дорог. Гораздо дороже, чем я, их родная сестра. Меня они даже поздравить забыли.
Конечно, вы скажете, что я это заслужила. Своей подлостью, эгоизмом. Тем, что сделала тогда, годы назад, разлучив Арслана с его Ярославой. Мне казалось, будто я поступаю правильно, заставив брата страдать, а отца – понять, что напрасно он выделял старшего сына и принял в дом эту приблудную дворняжку, сиротку без рода-племени. Всё, что я провернула ради этого, представлялось чем-то необычным и авантюрным, прямо как в кино. Но вот прошло время, и эти двое снова вместе. Их любовь победила, как бы патетично это ни звучало.
А я проиграла. Проиграла по всем фронтам. Да, я молода и безусловно красива, но внутри меня точно выжженная пустыня. Всё, что интересовало раньше, сейчас приелось до зубовного скрежета. Даже мужчины уже не привлекают, их сальные взгляды кажутся неприятными, от них хочется отмыться, как от липнущих к лицу и телу комков грязи. Наверное, потому что никто и никогда не смотрел на меня так, как смотрит Арслан на свою Ярославу. Или как Дамир на Эльвиру.
Вот и минувшим вечером в баре было достаточно желающих продолжить веселье в номере отеля или где-нибудь на квартире, но я сбежала оттуда. Сбежала, как Золушка, за несколько минут до полуночи. И встречаю Новый год в полном одиночестве на мосту и под снегом. Меня уже начинает пробирать холод – моё пальто и ботинки не рассчитаны на долгое пребывание на улице, не говоря уж о тонких колготках и мини-платье. Даже выпитый алкоголь перестаёт действовать и больше не согревает кровь.
Мне хочется вцепиться в перила и кричать, надрывая горло до хрипоты. Выкрикивать всё, что накопилось на душе, наросло там плесенью. Может быть, это поможет. Но едва ли. Едва ли…
Неожиданно мой телефон разряжается звонком. Неужели кто-то обо мне всё-таки вспомнил? Смотрю на экран и не узнаю номер. Может, это какие-нибудь рекламные агенты или вообще мошенники? Такие звонки лучше бы и вовсе игнорировать, но я стаскиваю кожаную перчатку и подношу мобильный к уху, отвечая на вызов…
В телефоне звучит голос, который, я думала, не услышу уже никогда. Вкрадчивый, чуть с хрипотцой, безумно сексуальный. Когда-то он сводил меня с ума.
– Далия? – произносит он. – Далия, милая, как я рад, что ты ответила! С Новым годом, дорогая!
– Почему ты мне звонишь? – отвечаю я, стараясь не реагировать на все эти нежности, которыми осыпает меня собеседник. – Что тебе опять нужно? Денег?
– Далия, что ты…
– Отец мне всё рассказал, – говорю с ледяными интонациями. – Рассказал, что ты уехал не просто так, а взяв у него деньги за то, чтобы оставить меня в покое. Мне было восемнадцать! Я была влюблённой дурочкой, которой ты задурил голову! И наверняка не единственной у тебя, альфонс ты недоделанный!
– Далия… – снова растерянно произносит моё имя человек, которого я считала своей первой любовью. Он явно не ожидал такого отпора. Как и я не ожидала его звонка.
– Да, я не родила этого ребёнка, потому что испугалась! Так рано, так неожиданно… Незапланированно… Я только начала по-настоящему ощущать свою красоту, и вот оказывается, что скоро вся моя фигура расплывётся, как тесто… А тут ещё отец не желал ничего слышать о том, чтобы мы с тобой поженились… – выдыхаю я, чувствуя горечь на губах от собственных слов. – Да я из-за тебя… А ты… ты ничего этого не стоил…
Со временем я пожалела о содеянном. Пожалела ребёнка, которого не стало. И себя, бесплодную и пустую, как декоративный музейный кувшин, в который никто никогда не нальёт ни молока, ни масла. Но тому, с кем я сейчас говорю, не нужно об этом знать. Я и себе-то до конца не признаюсь в том, как больно мне порой бывает смотреть на чужих детей.
Хорошо, что Ярослава была ещё не беременна от моего брата на тот момент, когда я подмешивала ей то, что заставило её отключиться и всё забыть. Иначе я погубила бы и их неродившегося малыша, даже не зная об этом. Погубила бы так же, как своего.
И, может быть, когда-нибудь я наберусь смелости попросить у этих двоих прощения.
– Мы можем встретиться? – хватает у этого урода наглости спросить.
– Не в этой жизни! – выкрикиваю я в ответ. – Убирайся к чёрту! И больше никогда – никогда, слышишь?! – мне не звони!
Ещё раз касаюсь экрана телефона, прерывая разговор, и заношу номер в чёрный список. Таящий на ресницах снег смешивается со слезами. Ветер стирает их, холодит щёки. Смотрю вниз, на тёмную воду, которая течёт под мостом. Было бы так легко перегнуться через перила и… Но я этого не сделаю. Пусть я и не самая лучшая в мире дочь, в этом мире есть люди, которым моя смерть причинит боль, а на моём счету чужих страданий и без того уже достаточно.
Есть ли надежда, что с этим уже наступившим годом и для меня начнётся новая жизнь?..
Я ловлю такси и еду туда, где мне, я точно знаю, откроют дверь и примут, туда, где наконец-то смогу согреться. Еду домой. К папе и маме.
ЭпилогНаша с Арсланом дочь появляется на свет весной. Она похожа на первый распустившийся цветок подснежника, такой светлый и чистый, что, впервые увидев её, я снова не могу удержаться от слёз – и снова от счастья. Такого огромного и бескрайнего, что, кажется, его можно расплескать, не удержав в себе.
