том, что всё затевается в большей степени для военных действий, подтверждали одни факты за другими.
Прибыв на место, Герольд, как и предписывала его легенда, арендовал достаточно недорогую, по меркам региона, лавку. Его лёгкие возмущения, соотношением цены и качества арендуемой площади, естественно были замечены, но не приняты во внимание.
Очередная знахарская каморка, располагалась на дальней улочке. Соседями ему были продуктовый магазинчик, с хмурым хозяином и некое подобие парикмахерской-прачки, где страждущие могли не только удалить растительность, чаще всего просто под ноль, но и сдать в чистку одежду.
После минимального знакомства с соседями и наведением первичного порядка в вверенной недвижимости, Герольд впал в настоящую депрессию. Потратив два с лишним часа, он лишь немного улучшил текущие условия проживания, и те касались лишь зоны его личного обитания. По факту, им даже не были разобраны собственные вещи, что ютились в углу и ждали собственного часа. От предстоящей работы у него начался непреодолимый зуд в ладошках. Похоже к нему, после не такого уж длительного перерыва, возвращалась его «тёмная сторона». Данное чувство было ему хорошо знакомо, если не сбросить текущий настрой, некой встряской. То к нему вернётся «Голод». Однако этого нельзя было допустить, ибо приказ Цепы был сидеть тихо, играть роль. Местные, итак, слишком нервные, это ощущалось очень явственно. А если к этому добавить пропажу людей или парочку «красивых» трупов…
Однако, данные рассуждения прервал посетитель. Высокий мужчина, лет тридцати на вид. С голубыми, улыбающимися глазами, густой шевелюрой чёрных волос, и белозубой улыбкой. При этом он не выглядел «сиропным», смазливым мальчишкой его никак нельзя было назвать. Несколько зарубцевавшихся шрамов, повадки, легкая пружинистая походка, почти без шума, и выверенные движения опытного жителя Улья говорили о том, что это не мальчишка с постера тринадцатилетней девочки…
— Доров, принимаете? — произнёс мужчина, тем самым обрывая первичный осмотр себя.
— Да, конечно, принимаю. — ответил, следуя легенде, Знахарь.
После небольшого обмена любезностями, Гер выслушал просьбу иммунного, и усадив того, начал работу.
Погружение в мир Даров этого иммунного, было сродни встряске. Возможно, той самой, что была так нужна всего десять минут назад.
Мужик, в большей степени был классическим представителем магического направления развития. Коих было не мало. Пять из семи доступных навыков были магическими, ещё два физическими. Что практически не давало ему шанса в ближайшие пару тройку лет обзавестись ментальной стезёй. Да и в большинстве своём Навыки иммунного были посредственными и даже отчасти смешными. Чего только стоил навык поиска воды…
Но, на самом деле это было прямым влиянием первого навыка. Скорее всего, данный Иммунный принял гороховый раствор в первый день жизни в Улье, возможно, ему так «подсобил» крёстный, либо ещё кто, это было не важно. Правило «помоги новичку» работало в этом мире безоткатно. Что-то сродни законам Кармы, было в данном правиле… Подобных адептов Гер уже встречал, и данная картина ему знакома. Многие иммунные таким образом чистят свою совесть и воздают почести Улью. Кто-то подарит споран, кто-то научит стрелять. А кто-то и глотком раствора угостит. Более того, по кластерам бродят сотни Хигтеров, кои вовсе удостоилось отведать в первые дни жемчуг. Вот уж поистине ценнейшее подношение своей Карме…
Так вот, благодаря раствору, подобные «Горошники» становились недохигтерами. У них формировался достаточно сильный первый навык, пусть и не такой как у «Жемчужников» но ценный. Ну а далее при длительном развитии его можно и вовсе превратить в бриллиант. Но при этом у носителя не исчезнет способность открывать у себя новые Дары. Однако развиваться последние будут слабо, да и ценность их спорна. Но порой и слабый Дар, был настоящим самородком в сочетании с иными…
Огромная плеяда объектов в главном навыке, и не больше семидесяти на все остальные. Ужасающая статистика. Но такова доля всех Горошников. Зато каков первый…
Порядка двух сотен!!! В основном Даре. В его ветках плясали метафизические объекты, абсолютно невозможные сейчас как самостоятельные Дары, они формировали структуру основного.
Как и большинство магических структур, звёзды мерцали с хаотичными бликами и изменчивостью яркости. Основной Цвет группы был молочно-белым, с вкраплениями перламутра и блеска жемчуга, настоящего, из прежнего мира… Для магического, насыщенность света была невероятна. Неровное мерцание манило своими переливами и приятным излучением силы. Ну и конечно красивейшая из всех, Альфа. Огромная звезда, в полтора два раза превышающая все иные. Она обладала собственными малыми спутниками. Что ровной грядой словно на параде, следовали друг за другом, создавая видимость неких колец, словно у Сатурна… Правда, конечно, в значительно меньшем количестве. Этот навык был истинным произведением искусства. Гер не хотел бы терять возможность его созерцать, но разве это возможно? В свете текущих событий, этого парня точно прибьют. А данная красота сгинет с ним безвозвратно… Печаль.
Вынырнув из головы иммунного, Герольд, будучи под сильным впечатлением, ещё что-то обсуждал, забрал причитающиеся деньги, при том что даже не смотрел на проблемный участок заказчика. О чём-то отстраненно беседовал. Но словно давая некий шанс, судьба повернула беседу в новое русло.
— Слышь, док, может бухнём? — внезапно спросил его мужик.
— А, давай! — дал, для себя не менее внезапный ответ Знахарь.
После чего они представились друг другу, и направились в ближайший кабак, тем более что Моцарт изъявил желание оплатить представшую гулянку. Отказываться не было ни желания, ни сил.
* * *
Первая бутылка была распита под интересные для обоих вопросы о Знахарстве, Дарах и теории Улья в целом. Моцарта многое интересовало из жизни Гера, а Знахарь с удовольствием рассказывал про основу собственной профессии. Но, как и любой иной разговор, со временем, под алкоголь и незамысловатую закутку все разговоры ведут…
— Да брось, это не воз-мож-но. — по слогам, будучи в не сколько подпитом, сколько в возбуждённом состоянии, разведя при этом руками, отвечал Герольд.
— Да? — не унимался Моцарт. — а я тебе докажу, да-да… — выискивая глазами объект для срочной доказательной демонстрации, Моцарт победно ткнул в сторону милой девушки, что разносила еду. — Вот с ней и докажу…
— Удачи… — победно оскалился Герольд, закидывая очередную рюмку с простой, но вполне приличной водкой. При этом аккуратно подцепив из банки, с рижскими шпротами, маленькую рыбку. И уже в спину новому товарищу добавил — Десять споранов, она тебя отошьёт.
На что Моцарт лишь кивнул, тем самым подтверждая объявленную ставку, и тем же самым принимая вызов.
Бутылка была всего лишь вторая, поэтому спор разгорался уже не шутку, но при этом пока без пьяной дури и злобы.
Моцарт не преминул похвастать собственными сердечными победами. Герольд,
