так и против сельджуков. Возможно, Аспиет был в армянской среде агентом византийского влияния в противовес Рубенидам, в частности, Торосу I († 1129) «Властелину гор», который придерживался профранкской ориентации.
Как отмечает Анна Комнина, назначение Аспиета стратопедархом в предстоящей борьбе против Танкреда на киликийском театре военных действий было связано с личной доблестью армянина, проявленной во время войны с Робертом Гвискаром. Аспиет был атакован норманнским рыцарем, который ударом копья нанес армянину тяжелое ранение, задев легкие и позвоночник, однако Аспиет удержался в седле, ударом меча рассек шлем норманна и разрубил неприятелю череп. Разумеется, трудно представить себе, как Аспиет мог разрубить шлем норманнского рыцаря ударом меча? Современные эксперименты доказывают, что подобная операция была совершенно невозможна, тем более для раненого всадника. Кроме того, довольно сложно допустить и то, что Аспиет, раненый в позвоночник, на протяжении двадцати лет продолжал службу в византийской армии, при том уровне развития, на котором находилась медицина в XI веке. Скорее всего, Анна передает мифологизированные истории об Аспиете, распространявшиеся армянскими солдатами и купцами в Константинополе. Однако сам факт существования подобных историй свидетельствует об авторитете этого человека.
Начиная повествование о войне с Боэмундом, Анна Комнина рассказывает о том, что император Алексей взял с собой в поход супругу, императрицу Ирину. Как отмечали Шарль Диль и Фердинанд Шаландон, кроме нежной привязанности действиями василевса руководил вполне трезвый политический расчет. Императрица опиралась на многочисленных клиентов семьи Дук, плела интриги, что становилось опасным в свете бесконечных заговоров против Алексея, таких как, например, заговор Никифора Диогена, сына императора Романа IV, которого пришлось ослепить 29 июня 1094 года, или заговор Аарониев, раскрытый в начале войны с Боэмундом. Однако очевидно и то, что между Алексеем и Ириной в описываемый период уже сложились глубокие отношения, и императрица делала все, чтобы поддержать уже немолодого василевса в опасном и трудном походе. Как пишет Анна, ее мать была вооружена не копьем Афины и шлемом Аида – чтобы нападать на варваров, как Томирис Геродота и Спаретра Ктесия[353], царица массагетов, – ее щитом, доспехом и мечем были добродетели, воспетые Соломоном, такие как деятельный характер, непримиримость к страстям и искренняя вера.
Зимой 1106–1107 годов император Алексей прибыл в Фессалонику, назначил Исаака Контостефана великим дукой флота и отдал ему приказ перекрыть силами своей эскадры пролив между Бари и Диррахием, дабы воспрепятствовать переправе норманнской армии в Эпир. Однако Контостефан, по словам Анны Комниной, даже не знавший форватера в районе Диррахия, разбросал свою эскадру между Диррахием и Авлоном, распылил силы, и с частью кораблей атаковал Бриндизи. Обороной города руководила знатная норманнская женщина, мать Танкреда, которая дала Контостефану притворное обещание сдать город, а сама разослала гонцов по Апулии и Калабрии с призывами о помощи. В итоге к Бриндизи были стянуты крупные силы норманнов, которые атаковали моряков Контостефана, сошедших на берег, и разгромили их. Шестеро «скифов» – печенежских или половецких солдат – попали в плен к Боэмунду, который отправил их папе в Рим, как доказательство того, что император Алексей продался язычникам.
Воспользовавшись ошибками Контостефана, Боэмунд погрузил свои войска на корабли, прикрыл свой флот двенадцатью боевыми дромонами, и в ночь с 9 на 10 октября 1107 года переправился на балканское побережье, с ходу захватив Авлон. Как отмечает Анна Комнина, огромное войско Боэмунда состояло из французских и норманнских рыцарей [ἀμύθητον στράτευμα ἐπαγόμενος φραγγικόν τε καὶ κελτικὸν]. Кроме того, в этой армии были также «германцы» [τοῦ γερμανικοῦ γένους], под которыми следует понимать не немцев (немецкие рыцари в это время воспринимали норманнов как врагов, по причине их участия в борьбе за инвеституру на стороне папы), а лангобардов, т. е. ломбардцев; также англичане, которые прежде служили императору Алексею, но были перекуплены князем Антиохии [ὅσοι ἀπὸ τῆς Θούλης νήσου στρατεύονται Ῥωμαίοις τότε δὴ αὐτῷ προσχωρήσαντες διὰ τὴν τοῦ καιροῦ δυναστείαν], и даже испанские рыцари [ἀπὸ τῶν Κελτιβήρων] – ветераны Реконкисты и участники жестоких сражений с Альморавидами. В целом армия Боэмунда намного превосходила те силы, которые были в распоряжении у его отца Роберта Гвискара в 1081 году, поскольку под знамена Боэмунда стекались не обычные наемники, а воодушевленные религиозной идеей фанатики, многие из которых прошли через огонь и воду Первого крестового похода, приобретя колоссальный боевой и жизненный опыт. Ландульф как опытный флотоводец понимал, что не сможет с небольшими силами противостоять флотилии Боэмунда, и ушел в море.
Завершив высадку, Боэмунд, таланты которого в области осад крепостей Анна Комнина сравнивает с талантами Деметрия Полиоркета (294–288 до Р. Х.), Македонского царя-эпигона периода эллинизма, атаковал Диррахий. «Скиф», т. е. печенежский воин-ординарец дуки Диррахия доставил императору Алексею сообщение о высадке норманна. Как рассказывает Анна, василевс сказал, развязывая ремни башмаков: «Сейчас пойдем завтракать, а потом подумаем о Боэмунде» [Πρὸς ἄριστον, ἔφη, τὸ παρὸν τραπώμεθα· τὰ δέ γε κατὰ τὸν Βαϊμοῦντον αὖθις κατασκεψόμεθα]. Император выступил во главе армии на Диррахий, а между тем Боэмунд приступил к осаде.
Анна Комнина описывает весьма подробно ход боевых действий, которые она прекрасно помнила лично в отличие от кампании 1081–1085 годов, происходившей тогда, когда принцесса была еще в младенческом возрасте. Норманны применяли т. н. «черепахи» – крытые тараны для пролома ворот, мангонели и требушеты, а также большую гелеполу – осадную башню, которую защитники Диррахия сожгли при помощи греческого огня точно так же, как в 1081 году солдаты Георгия Палеолога сожгли гелеполу Роберта Гвискара. Осада была очень жестокой, но чем больше проходило времени, тем становилось очевиднее, что норманны увязли под стенами крепости. К лету 1108 года положение Боэмунда под стенами Диррахия значительно ухудшилось. Армия норманнов несла большие потери, а гарнизон крепости сковал резервы и инициативу Боэмунда. Император Алексей пытался деблокировать город, высылая вперед отряды авангарда. Один из таких отрядов под командованием Алиата был разбит норманнами, возможно, 5 апреля 1108 года. Сам Алиат пал в бою, сраженный копьем норманнского рыцаря. Другой отряд под командованием Кантакузина добился успеха недалеко от крепости Милос. Этот отряд под командованием Росмика состоял из наемных печенегов, сельджуков и аланов.
Весной 1108 года главные силы византийской армии под командованием василевса подошли к равнине Диррахия и закрепились в лагере у местечка Девол. Одновременно к побережью подошла усиленная эскадра ромеев под командованием Ландульфа. Алексей отказался от идеи дать полевое сражение Боэмунду, памятуя об ошибках кампании 1081 года, и принял решение блокировать норманнов с суши и с моря. Таким образом, осаждающие очень быстро превратились в осажденных, и в лагере Боэмунда начался настоящий голод. Положение норманнов осложнялось также тем, что Боэмунд, очевидно, по примеру отца, приказал
