таки стала мерилом истины. Каждый раз, вспоминая запечатление, Михаил стряхивал выступающий на челе пот. Чтобы не пропустить момент, когда котята начнут открывать глаза, в их с Татьяной доме собралось всё младшее поколение, и это был настоящий ад в дурдоме. За все дни Михаил спал от силы семь или восемь часов, благо Зена приняла подкидышей и молока у неё хватало, а Владимир заменил Михаила в полях.
Рекс, внимательно следивший, чтобы его котят не обижали, видимо, каким-то кошачьим инстинктом чувствовал, что мелким пришла пора взглянуть на мир своими глазами, и поднял Михаила в предрассветных сумерках. Дом моментально ожил, засуетились сорванные с кроватей мужики, захныкали дети, разбуженные ни свет ни заря, и с первыми лучами солнца тихой мышкой замерла Вика, склонившаяся над желтоглазой кошечкой с коротким хвостиком. Где-то через час счастье догнало Лену с Генкой…
Знал бы Бояров о последствиях, он бы ни за что не согласился на авантюру. Ручных котиков захотели абсолютно все, но по прошествии нескольких дней пыл молодёжи поубавился. После запечатления родители забрали детишек по своим домам и половинам, но те вскоре начали капризничать и показывать характер, как и маленькие шерстяные комочки в гнезде Зены. Котята пищали не унимаясь, младшее поколение капризничало, и не было с ним никакого сладу, пока Вера не принесла дочку к Бояровым, где та, подбежав к гнезду, забыла о капризах, принявшись пальчиком поглаживать хвостатую половинку, названную Муркой. Лично Бояров о таком эффекте не задумывался и не подозревал из-за того, что Ариша и так постоянно была в доме, играясь с неугомонной троицей и засыпая с ними в одной кровати или даже в гнезде. Какие тут капризы, тут бы за дочкой уследить и не дать той следом за котятами подобраться к соску Зены. Видимо, таким макаром сказывалась ментальная связь, установившаяся у ребёнка с котятами. Разобравшись в причине капризов, Мирошкины привели своих отпрысков следом за Верой.
Жизнь сразу заиграла новыми красками. Если Татьяна отнеслась к новой обстановке с долей юмора и ледяным спокойствием, приправленным изрядным пофигизмом и любовью к детям, то Михаил хватался за голову от непрекращающегося гомона, визгов, писков и беготни, постоянно опасаясь по неосторожности кого-нибудь задавить. Скажите, где тут обрети душевное спокойствие, когда ты возвращаешься с поля, уработавшийся хуже раба на галерах, белого света из-за соли и пота, застилающих глаза, не видишь, а тут тебе под ноги выкатывается невообразимое многорукое многоножие. Дитят и котят стало слишком много на один квадрат площади, так и мелькают туда-сюда, будто неугомонные мошки перед глазами, то и дело норовя влезть под ноги, как мошкара влететь в рот. Дети бегают и ползают, их хвостатые напарники всюду следуют за ними, вечная куча-мала, сплошной гам, бам и тарарам!
Терпения Михаила хватило на два дня, после которых он, доведённый до ручки, решительным образом разогнал шалман, раздав беспокойные парочки по родным адресам и пенатам, снабдив родителей инструкциями, как поить и кормить мелкое звероватое пополнение семейств. Бутылочек с сосками различных размеров у поселенцев оказалось навалом, да и коровы, слава духам предков, молоко не зажимали. Дальше мучайтесь сами. Ничего, справились, как показало время. Пунктуальная и дотошная Вера даже завела журнал наблюдений, в котором скрупулёзно отмечала все нюансы взросления и поведения хвостатых дополнений.
К июлю стало ясно, что наибольший прогресс и ум наблюдается у партнёров Гены и Лены, им в затылок дышат Вика и Мурка, Аришина же троица по-прежнему остаётся на уровне глупеньких котят, хвостиком бегающих за своей маленькой хозяйкой, которая только-только начала говорить. Суммируя наблюдения, из них был сделан вывод, что чем выше уровень интеллекта у детей, тем быстрее прогрессируют котята. С другой стороны, не вполне ясно, кто в итоге окажется умнее. Гипотезу о взрослении вместе с ребёнком никто не сбрасывал со счетов. Прошлогодний помёт Зены дурными кошаками назвал бы только полный кретин, проблемой для поселенцев могло оказаться только то, что Атаманша, Пират и Разбойник не признавали авторитетов кроме Рекса и Михаила, с нехотью и ленцой подчиняясь ещё Татьяне, да подмазываясь к Валентине за вкусным кусочком (поганцы быстро сообразили, кто главный на раздаче). Остальных поселенцев рысята просто держали за членов прайда, по большей части воспринимая в виде предметов обстановки. Нет, подросшая троица любила играться с детьми и молодёжью, давала себя гладить и тарахтела громче тракторов с бульдозерами, но, несмотря ни на что, главным у них оставались Михаил на пару с Рексом, Зену они воспринимали как дополнение к суровому дядюшке, не более того.
Как бы то ни было, жизнь продолжалась. Положив май на пахоту и засев полей, Михаил со товарищи продолжал строить, жечь и отстаивать за людьми занятый ими кусок земли. Стоило на той самой землице взойти всходам, сразу набежало множество охотников до вершков и корешков. Медведи по-прежнему лезли на пасеку, показывая недюжинную изобретательность по преодолению различных препон. Одичавшие коровы раскрывали роток на сладкую зелень, к ним охотно присоединялось парнокопытное и травоядное зверьё из диких чащоб и нагрянувший небольшой табун лошадей. Откуда взялись последние, было крайне непонятно.
Двух коровок и молодого телёнка отбила от стада и пригнала в посёлок рысья троица, она же, проявив чудеса загонной охоты в компании матери с Рексом, помогла загнать в ловушку несколько лошадей, из которых Михаилу с Владимиром удалось захомутать серую кобылу с жеребёнком. Двум жертвам удалось вырваться из приготовленной западни, а одного гнедого жеребца пришлось пристрелить. Когда Аники-ковбои неумело набрасывали на кобылку лассо, а с боку к ней с сетью подбирались Сашка Солнцев и Антон, натурально озверевший жеребец, защищая подругу, бросился на последних, сбив грудью Антона и чуть не зарядив копытом в голову Сашке. Виктор Касимов, бывший на подхвате, долго не раздумывал, разрядив в коня оба ствола охотничьего ружья, заряженного на медведя. Кобылу и жеребёнка увели в приготовленный загон. Коня наполовину ободрали, отрубив задние ноги. Стоило парням отвлечься, как оставшееся уволокли львицы, выскочившие из ближайшего подлеска.
Денно и нощно поселенцы отгоняли от плодов своих трудов охочую до халявы живность, и если бы не помощь разросшегося львиного прайда, справиться со своеобразным нашествием джунглей и дикой тайги у людей бы не вышло. Пару раз на горизонте мелькали то ли гепарды, то ли леопарды, разглядеть пятнистых кошек не получилось даже с помощью бинокля, настолько осторожными они оказались, зато эмигранты с жаркой Африки потеряли всякий стыд, всем гуртом оккупировав удобную площадку у плотины на Красном ручье. Людей они не боялись, впрочем, и не нападали, чётко отличая одичавших коров
