иначе, неизвестными случайными путями) правда вылезет. Вот откроется простор для фантазии у всяческих доброжелателей!
— Как будто что? — спросил он.
— Как будто ты мне купил, — посетила меня новая (уж не знаю, насколько гениальная) идея. — И подарил! Типа… ну, я не знаю… на совершеннолетие?
— По времени не подходит, — хмыкнул он.
— Мало ли, деньги долго собирал. Зато меня прикроешь.
— Ладно, давай пошифруемся– согласился он.
Надо сказать, что до прихода гостей оставалось ещё часа полтора, но папа предложил мне «принять пять капель» — обмыть, так сказать, приобретение в узком кругу.
Ни водку, ни коньяк я не пью, так что мне щедро налили какого-то белого полусладкого. Ольга Владимировна увидела, что мы уже сидим, наливаем, начала ругаться, что без закуски… Короче, к приходу гостей я успела допить свой бокал вина (моя норма, больше — голова болит), натрескаться от пуза и изрядно загрузиться вопросами перепланировки.
Мысли у меня все были в этом новом проекте, даже песни под гитару как-то сегодня не пелись, хотя петь (и особенно слушать) я вообще-то люблю. Так что домой я засобиралась пораньше (сказала, что сильно по темноте ходить не хочу), получила от Ольги Владимировны два здоровых куска торта в нагрузку (её медовый фирменный и ещё какой-то, вроде как «дамские пальчики») и потопала перечерчивать план помещения на миллиметровку.
Пока шла, думала про всякое.
И про детские кружки — и правда, чего я боюсь? Там же в доме творчества всё для школьников, а мы для дошкольников сделаем. Я вон уже два месяца работаю — и неплохо получается. Надо подумать, может ещё какие-нибудь направления придумаются.
И про вариант со спортсменами тоже. Правда, ездила же я аж на Лисиху на своё карате? Это в школе меня внезапно мама записала, мда. Хотела, видать, Брюса Ли из меня вырастить, да как-то не вышло, хех. Так, стоп! Побрели мысли, нога за ногу…
Итак, зал.
Надо искать кого-то в преподаватели, что ли… Эх, был бы Вовка не в армии, вёл бы у меня рукопашку. С другой стороны, пока ремонт да туда-сюда, время пройдёт, а с третьего курса, вроде бы, у них уже не такой строгий режим, и не казарма, а общежитие. Тренировки-то проводить сможет, поди, приезжать?
Мысль перескочила с рукопашных тренировок на летние фехтовальные, потом как-то на игры… И тут меня как громом поразило — я аж посреди тротуара остановилась! А ведь были разговоры летом, что хорошо бы зал найти, чтобы танцами заниматься, как в Москве и в Новосибе!
Так-так… Надо Вову спросить — есть же у него чей-нибудь из ролевой тусовки телефон? Пусть сведут меня с активистами, а там мы уж как-нибудь договоримся.
Этим же вечером милый мне позвонил и порадовал, что в воскресенье придёт. Я, было, понадеялась, что у начальства гнев остыл. А зря. Эту увольнительную он получил опять каким-то чудом (то ли выиграть где-то надо было, то ли сильно выступить — в общем, общественно резонансное, что называется, мероприятие, и Вова «не посрамил»).
Я радовалась предстоящей встрече, но про себя костерила дурацкое иватушное начальство (и всех кто к злостной деятельности против Вовки причастен) на чём свет стоит, так что икали они, наверное, до посинения.
ПЛАН
Седьмое ноября, как уже говорилось, был днём праздничным во всех отношениях, так что в институте у меня занятий тоже не было, и я уселась за чертежи. Столько черновиков исчеркала, ужас. Чаю выпила кружек двадцать. Зато по итогу пришла к относительно приемлемой конфигурации. Да, если связываться с детскими кружками, довольно много места выпадало на коридор, а для танцев и спорта нужны были раздевалки… А иначе как? Да ещё ведь нам надо туалеты выгораживать, единственный-то в папину часть уйдёт. В общем… Я поняла, что нужно ещё сильно исхитриться, чтобы вписаться в эти тридцать миллионов. Утешало одно: в крайнем случае можно будет всё это продать — уже не сильно торопясь и как минимум вдвое дороже.
Встретилась следующим вечером с папой, показала план. Условились, что раз уж он забирает себе всю сантехнику, то мне с моей поможет. И согласования на себя возьмёт, у него свои подвязки есть.
Дальше требовался ремонт. Если вы думали, что мы прям вот так взяли и наняли полноценную строительную бригаду, то это очень наивно. Денег, конечно, сколько-то было, но я прекрасно представляла себе, с какой скоростью они могут кончиться.
Для начала, папа объявил, что отделяющую магазин стену своими руками возведёт, с четверга бодро навозил стройматериалов и начал активно колотиться. А пока он строит, я решила, что начну с маленькой части и пошла… к маме, конечно же.
Каждый день после смены она заходила к нам, а потом вечером за ней заезжал Саша и частенько сиживал у нас, попивая чаёк. В четверг вечером, как раз в зазор между моими садовскими кружками и дизайнерскими занятиями, я решила, что резинить смысла нет, и уселась за стол вместе с ними.
— Дорогие мои товарищи, у меня для вас есть очень важная новость.
— Ты беременна? — испугалась мама.
— Да не-ет! — отмахнулась я. — Тут другое дело. Папа подарил мне одну вещь. И денег дал на ремонт (это мы тоже придумали, чтоб мои тридцать мильёнов «легализовать»), а то сам он не успевает. И мне нужна ваша помощь или хотя бы совет.
— Машину, что ли? — прикинул Василич.
— Лучше. Вот! — я достала с холодильника заранее подготовленный план, разгребла пространство на кухонном столе и развернула перед ними свой план-перехват.
— Квартира, что ли? — не поняла мама.
— Нет, там был магазин и какая-то контора. А я хочу чтобы стало вот так… — я начала подробно излагать своё гениальное видение процесса. Только про маленькое, про большое ничего пока решила не говорить.
— Интересно, — сказал Саша, — посмотреть бы.
— Можно, конечно. Но мне через полчаса в Политех выдвигаться.
— А где это?
— Да вот, на ГЭСе! — показала я рукой, как дедушка Ленин.
— Так поехали! Я тебя потом до института подброшу.
Мы загрузились в Василичеву ниву и понеслись.
Помещение они осматривали даже с каким-то пристрастием, прикидывали мой план, как и что должно встать (туалет им, кстати, тоже понравился) — и тут мама говорит:
— Ну вот, Саш! А ты на рынке хотел!
Оказывается Василича на работе собрались сокращать (вместе с кучей другого
