хорошо.
Они вернулись домой в том же смущении, в котором покинули его. Лежа каждый в своей комнате без сна они снова и снова перебирали возможные пути развития событий и оба не знали, что им делать.
23 глава.
Анна Феликсовна сидела в столовой в футболке «Iron Maiden» и попивала черный кофе в прикуску с беляшом. Ее волосы были все также туго затянуты на затылке и украшены гребнем с сапфирами, а нереалистично прямая спина не касалась спинки стула.
– Светлана, тесто просто облако! – от ее французского акцента почти не осталось следа, усердные занятия с Анатолием Васильевичем приносили плоды. Их традиционные посиделки перенеслись на веранду, несмотря на то, что апрель был достаточно холодным.
– Домашние яйца, что не говорите! – худосочная женщина с красивой и ровной косой вошла в комнату с порцией пончиков. – Молодой господин приедет сегодня?
– Да, да. Нужно подготовить им комнату, – Анна Феликсовна не видела Феликса уже месяц со дня свадьбы. Они с Авророй были в Лондоне, но в свет не выходили, гостей не принимали. По правде говоря, она понимала, потому что ее медовый месяц тоже прошел за закрытыми дверями супружеской спальни.
Неожиданное решение внука о смене невесты поразило ее до глубины души и обрадовало. Всю ночь после свадьбы она проговорила с Дмитрием Ивановичем, покойным мужем и молчаливым спутником. Да, он тоже радовался случившемуся, это она знала точно так же, как и то, что эти пончики сделаны из восхитительной муки.
– Вы бы так не налегали на мучное, – Светлана знала, что княгиню мучают сердечные боли. Все чаще она шла по коридору и замирала на несколько минут, прикрыв глаза.
Анна Феликсовна демонстративно положила себе второй пончик и улыбнулась. В августе этого года запланирована свадьба Артура, отчего его отец, Карл, почти слег, но Александра всегда знала, как утешить мужа в его горе. Спустя несколько недель он все же дал свое благословение, хоть и крайне неохотно.
Феликс Дмитриевич вернулся в Нью-Йорк.
– Мои дети помирятся только на моих похоронах. Как жаль, что я этого уже не увижу, – ее никто не слышал, Светлана уже вышла.
Она знала, что времени у нее мало. Прогнозы врачей не утешали, но сдаваться на милость режиму она не собиралась. «Мне слишком много лет!» – это был самый сильный аргумент в любом споре с доктором.
Анна Феликсовна знала, что умрет, и что это случится скоро. Лишние недели, ради которых ей бы пришлось исключить все радости жизни, не стоили того. Она вырастила детей, вырастила внуков, прожила много счастливых лет с самым лучшим мужчиной на земле, любила и была любима, сохранила честь и гордость и никогда, никогда ни в чем не нуждалась. За изобилие, подаренное Богом, она не сможет расплатиться. Мало кому дарована такая достойная судьба.
В это время Феликс и Аврора пили кофе в ожидание отправления. У них не было багажа, все вещи оставались в особняке с надеждой, что хозяева вернутся. За прошедший месяц они узнали друг о друге много нового. Факты из жизни, вкусы, предпочтения. Они проводили достаточно времени вместе, но были все также далеки.
Несмотря на то, что Аврора взяла карту на свое новое имя с деньгами Феликса, она все еще не подпускала его к себе. Они были всегда на расстоянии, и Юсупов ждал, когда эта преграда рухнет, но он не торопил ее, наслаждаясь тем, что она позволяет быть рядом и вообще разговаривает с ним.
Дана с Артуром абсолютно естественно съехались. Никаких бытовых ссор и мучительных споров, они пили удовольствия из рога изобилия судьбы и презирали любые намеки на необходимость устаканенной жизни. Они вставали, когда хотели, спали и ели, когда хотели.
Благодаря стараниям нового исполнительного директора центр современной науки приносил хороший доход, и парочка появлялась там максимум раз в неделю.
Они были увлечены друг другом и совершенно новыми удовольствиями домашних ужинов и просмотров фильмов на диване под пледом. Маленькая квартирка Даны вполне устраивала Артура, ему для счастья нужна была только она.
– Мы же не будем тут жить после свадьбы, – с надеждой спрашивала брюнетка почти каждый вечер.
Артур только улыбался, ремонт в их будущей квартире уже начался. Его счет не был ограничен, но все же банкир из Вены позвонил, удивившись такому транзиту.
Как только самолет из Лондона приземлился в Москве, Аврора услышала стук своего сердца в ушах. Родители звонили снова и снова, теперь ей нужно было улизнуть от Феликса, чтобы повидаться с ними. Он не знал, что она им сказала. Ему и не нужно знать.
До сих пор в ее жизни он был лишь временным явлением. Она не относилась к нему как к своему мужу, ожидая, что на следующий день он скажет, что их фиктивный брак закончен и пришло время расходиться по домам. Более того, все это время в Англии она жила какой-то чужой жизнью. Просто пользовалась чужими правами. Не было ничего, чтобы принадлежало ей в чужом доме.
Папа снова прислал СМСку, она сжала смартфон и повернулась к Юсупову. Он сидел в костюме тройке, вникая в какие-то графики на экране телефона.
– Мне нужно заехать домой, – ее голос больше не был робким в разговорах с ним, но и свободно она себя не чувствовала. Они застряли на середине дороги.
– Зачем? – его карие глаза были как всегда спокойны и прозрачны.
– Я хочу переночевать у себя.
– Нет, – он отвернулся к телефону. – Если что-то тебе нужно из вещей, мы заедем туда. Хотя я распорядился подготовить тебе гардероб.
При мысли о новой порции неудобной, шикарной обуви и самых узких в мире платьях она вздрогнула. Весь этот чужой красивый мир ставил ее в положение хуже некуда. Это была кондитерская для диабетика.
Особняк Юсуповых под апрельским солнцем переливался как сапфир, Аврора улыбнулась. Ее прекрасная тюрьма почти без снега вокруг.
Анна Феликсовна ждала молодых у двери с хлебом и солью на рушнике, Светлана сама все приготовила и уже принесла икону для благословения молодых. Феликс вошел первым и тут же недовольно закатил глаза.
– Бабу, это еще что за маскарад? – Аврора за его спиной не имела представления о происходящем и просто мялась с ноги на ногу в самых неудобных в мире сапогах. – Уберите эти хлебобулочные изделия, прошу вас!
Княгиня все с теми же седыми волосами, туго забранными наверху, недовольно хмыкнула и заглянула за внука. Ее невестка вся красная и смущенная не решалась поднять глаза. Эта сцена тронула ее до глубины души, скромность – это
