так-то уж и просто, только её истинное дитя способно было вернуть её в мир Огня. В матерь она выбрала случайную девушку, которая на тот момент только познакомилась с охотником по имени Эметнейм. Отцом должен был стать именно охотник, так Матерь хотела отомстить Отцу, погубить всех его существ с помощью того, кого он создал единолично.
У Матери бы всё получилось, она не взяла в расчёт то, что любовница Отца по-прежнему была жива и скрывалась в далёких скалах.
Не всё в Книге Матери и Отца было ложью, души существ с Мэроу действительно отправлялись в мир Огня, но Матерь не дала шанса никому. Они все страдали в агонии и пепле. Но теперь всё изменилось. Врата запечатаны, Матери там больше нет. Души умерших свободны от заслуженных и незаслуженных страданий.
Глава 37. Слово
"И был мир.
И был покой"
(Книга Матери и Отца. Глава вторая).
* * *
После роковой ночи прошло уже четыре Алых Луны.
Я привыкла жить одна в старой хижине Нефел.
Сидя за жилищем, я снова смотрела на два ровных холмика и разговаривала с ними. Я знаю, Колум и Нефел слышат меня. Они там, далеко за непреодолимой стеной огня, но они слышат меня, но я не слышу их ответов. Сегодня я рассказываю Колуму, что его дочь на прошлой неделе впервые воспользовалась магией, эта девчонка возродила цветок, который поломала прихоть природы – ветер. Нефел я рассказываю о том, что из Ваала снова приходили жители. Они делают это каждый день. Существа с чего-то решили, что я способна решить все их беды. Кто-то просит помощи со здоровьем, кто-то желает проклясть изменника. Они приходят с разными просьбами, и все их я могу выполнить, но не делаю этого. Я не вершительница судеб и предпочитаю не вмешиваться в обычный ход вещей. Ведь за магию всегда приходится платить, и я даже не подозреваю, какую плату должна отдать я.
Единственное, что я сделала за эти четыре Алых Луны, – это помогла найти мальчишку. Ребенок ушел в лес и пропал. Я вернула его домой, не вставая с места.
Сила Матери со мной и самое большое желание, что у меня есть, – избавиться от неё. Кажется, что я надела кафтан, который мне не в пору. Но снять его я не в силах.
Мне нравится тишина и уединение хижины, но я бы скорее всего уже сошла с ума, если бы не мысленные разговоры с Бастианом. Каждый вечер, как только солнце начинает опускаться к закату, он спрашивает, как у меня дела. Здорова я, сыта ли и не холодно ли мне. Его забота стала уже привычной. Я каждый день смотрю на виднеющиеся пики замка и хочу пойти туда, но не знаю правильно ли это.
Солнце клонится к закату, и я ожидаю, что Бастиан снова начнёт наш немой диалог. Но он молчит. Солнце садится, и луна уже достаточно виднеется, а от него нет вестей.
"Бастиан?"
В ответ тишина.
Я начинаю волноваться и прямиком направляюсь в сторону замка. Прохожу пустырь, миную редкие деревья и вхожу в город. На улицах достаточно людно, ведь существам больше нет смысла скрываться от суртуров. Их больше нет.
Накидываю на голову капюшон, чтобы меня не узнали и не пристали с просьбами. Подхожу к воротам замка, стражи нет.
Моя нервозность возрастает в разы, и я ускоряюсь. Я чувствую, что Бастиан в замке, я даже знаю, в какой из множества комнат он находится. Зову его снова и снова, но он не откликается. Подергав за нашу связь, я не чувствую с той стороны каких-то негативных эмоций. Только ожидание и небольшое волнение.
Равк волнуется?
С чего это?
Иду по замку, мне встречаются местные жители, но все они с почтенным поклоном отходят в сторону. Открываю дверь одной из комнат и вижу, что Бастиан сидит за столом, в его руке кубок вина, а он смотрит на стену, где красуется… его портрет.
Закатываю глаза и прохожу внутрь.
Я вижу его впервые за четыре Алых Луны. Он не изменился. Стоит Бастиану повернуться, как у меня внутри всё сжимается, и я говорю:
– Ты не откликался.
– По-другому ты бы не пришла.
– Зачем мне приходить к тебе? – спрашиваю я и сажусь на свободный стул напротив принца.
Он изгибает бровь дугой, тянется рукой к кубку, и я замечаю, насколько сильны следы от ожогов на руках. Бастиан отпивает глоток и, отставив кубок, говорит:
– Хотя бы из-за того, что ты по мне скучаешь.
Я по привычке хочу сказать, чтобы он не читал мои мысли, но делаю по-другому. Ныряю в его разум и чувствую, насколько сильно скучал он. Я ощущаю все его попытки пойти к хижине и то, что он давал мне время решить всё самой. Он ждал. Очень долго ждал.
– Насладилась? – спрашивает он.
Отвожу взгляд в сторону и натыкаюсь на его портрет.
– Портрет отвратителен.
– Знаю. Это подарок моего брата, его вчера доставили.
Какое-то время мы молчим, я смотрю на безобразную копию Бастиана, а он прожигает взглядом меня.
– Я учусь жить без тебя. Одна.
– Нужно ли это? – спрашивает он.
– Я ушла не из-за тебя, я и так уже потеряла всех, кто был мне дорог. Холмы за хижиной не дают мне забыть…
– Может, настало время перестать таращиться на могилы и немного пожить для себя?
– С тобой?
– Естественно.
– Что, если ты…
– Я, возможно, никогда не умру. И не хочу, чтобы ты вечность просидела в хижине погибшей подруги.
Мне нужно всё обдумать.
Встаю со стула, и принц делает то же самое. Не успеваю понять как, но он оказывается напротив меня. Берет мои руки в свои, и я чувствую легкую вибрацию, которая быстро проходит.
– Хватит думать, – говорит он.
Концентрирую магию в руках и заживляю раны равка. Легкое свечение, и его ладони снова прежние, без ужасающих ожогов и шрамов.
В дверь кто-то стучит, и Бастиан разрешает войти. Слышу за спиной бурчание Гвианы, она вносит в комнату блюдо. Ставит его на стол и, не смотря на нас, удалясь причитает о том, что она в служанки не нанималась.
– Что там? – спрашиваю я.
– Перепелка, зажареная на костре.
– Ты знал, что я сегодня приду.
– Надеялся. Я ждал тебя каждый день.
– Но перепелка готова именно сегодня, – замечаю я.
– В наших краях их уже почти не осталось.
Улыбаюсь и отпускаю руки Бастиана.
– И я по-прежнему стреляю из лука лучше тебя, – напоминает он.
– Хвастун, – говорю я и
