по всему, в считанные мгновения могут весьма сильно проредить личный состав. О наступлении силами Наказующих сейчас не могло идти и речи: среди них не было сколь сильных магов. А те, которые и затесались случайно, Ведьмам — на один зуб.
«Ледяные стрелы», «Огненные шары», плети: водная и кровавая, причем последняя уже успела обзавестись не маленькими шипами… Диски из спрессованного воздуха, воздушные тараны… заклятья сыпались на временное убежище Борзуна, как из мешка вора, который собрав добычу в чужом доме, не проверил мешковину на наличие прорех.
В покореженном доспехе, впавший в неописуемое бешенство, Борзун только покрепче сжал рукоять пылающего меча. Инстинктивно приняв на клинок один из воздушных дисков, он с мрачным удовлетворением заметил, что это принесло результат: лишившись первоначальной энергии, воздушный подарочек распался на несколько безвредных частей, обдав лишь лёгким ветерком.
Подав немного маны в правую руку, чтобы немного сбросить онемение от удара, Эмиссар неожиданно для себя заметил, что некоторые боевые заклинания тут же немного изменили траекторию полёта, устремившись именно к руке с мечом.
На этом можно было сыграть, вот только затягивать с было нельзя. Если дождаться маленькой паузы между их заклинаниями, есть шанс, что разрушив эти два вздыбившихся каменных зуба, можно будет прорваться к Ведьмам и попытаться зацепить хотя бы одну из них. Пока они будут на ходу перестраивать тактику, Борзун сумеет полностью поломать рисунок навязанного ему боя, внеся свои коррективы, которые им очень не понравятся.
Приняв на наруч очередной огненный шар, Эмиссар снова подал в руку волну силы, чтобы погасить раскалившийся металл. Второй же рукой он коснулся божественной сферы, лежащей в поясной сумке, которая снова была с ним. Находясь ранее в одном из храмов Миардель, артефакт сейчас под завязку был заполненной божественной энергией, которая была практически сродни той, которую Борзун мог отныне собирать самостоятельно, предавая смерти разумных.
Это был первый раз, когда сфера очень неохотно отдавала накопленное молитвами тысяч почитателей Богини. Силу, которую Борзун пытался поглотить сейчас можно было сравнивать со студнем.
«Не смей этого делать, — змеёй прошипела Миардель у него в голове, одарив щедрой порцией боли. — Тратить принадлежащее мне на то, чтобы растоптать этих двух сучек? Я разочарована в тебе, Борзун! Сфера давалась только для того, чтобы ты смог посвятить алтарь мне! Не смей расходовать божественную искру, слышишь?».
— Если я не дойду — некому будет активировать, — прохрипел Борзун, чувствуя, как тягучая энергия с трудом впитывается в ладонь. — Ты сама это понимаешь! Сейчас ты должна быть заинтересована в том, чтобы я выжил, иначе Алтаря тебе не видать, как собственной спины!».
«Ошибаешься, — зловеще произнесла Миардель. — Незаменимых не бывает. И если ты думаешь, что я спущу тебе это с рук — ты крупно просчитался».
— Незаменимых не бывает рядом лишь тогда, когда в них присутствует острая нужда, — оскалился Борзун, чувствуя, как пульсирует в его голове гнев разъярённой Богини. — И если я сейчас подохну, весь твой тупой скот, который двигается лишь из-под палки, поляжет здесь вместе со мной. А ты останешься не только без Алтаря, но и без паствы. Ты этого добиваешься, Миардель? Ну? Почему ты замолчала, сука тупая? — в бешенстве заорал Борзун. — Ответь же мне! — изящным пируэтом, он уклонился от «Кровавой плети», росчерком пылающего клинка умудрившись отбить один из воздушных дисков.
«Ты пожалеешь о своих словах, — холодно произнесла Миардель. — Ничтожество!».
Борзун лишь успел заметить промелькнувшую сзади тень, после чего шею обожгло болью. Эмиссар хотел повернуться, чтобы взглянуть в глаза своему убийце, хотел спросить, что ему такого посулила Миардель, но слова застряли в глотке.
Возможно тому было помехой острое четырёхгранное шило собственной мизерикордии, которую неизвестный убийца умудрился вытащить из-за его спины так, что Борзун даже не успел ничего почувствовать. А возможно и потому, что чья-то уверенная рука сейчас вцепилась ему в забрало, удерживая его.
Когда клинок провернулся в ране, из горла Эмиссара донёсся лишь слабый хрип, в котором, однако, было столько злобы и ненависти, что имей она зримое огненное воплощение, здесь бы всё сгорело к демонам.
Как ни странно, но собственный вопль отчаяния придал ему сил, хотя ноги уже еле держали огромный вес доспеха. Сил хватило только на то, чтобы изо всех сил сжать сферу из неизвестного материала, очень похожего на стекло, из которого в Суаньской Империи мастера выдувают поистине удивительные вещи. Вот только не может стекло быть настолько невесомым.
Сейчас вся надежда была только на сферу, сила из которой тянулась медленно, словно загустевшая патока. Замерев на миг, Борзун дождался, когда неизвестный выдернет мизерикордию, позволив Эмиссару истечь кровью, а после чего попытался развернуться, так и не выпустив меч из руки.
«Полуторник» только в неопытных руках не годится для ближнего боя. Борзун даже не пытался хоть как-то зацепить своего убийцу. Вместо этого, он смениы хват, изо всех оставшихся сил двинул навершием меча в район головы противника. Услышав хруст, бывший разбойник ещё раз попытался ударить, но только вскользь зацепил подбородок убийцы.
— Ты! — прошептал Борзун, совершенно не удивившись, увидев перед собой своего помощника — Лютого. Того, к которому сам планировал не поворачиваться спиной, но сам же и нарушил данное себе обещание. — Зря ты так…
Подшаг назад, молниеносное движение меча по восходящей, и кровь из разрубленной грудины Лютого разлетается веером, а сам он теряет равновесие, покачнувшись назад.
— Зря ты так, — словно заведённый повторял Борзун, разжимая цепкие пальцы своего силящегося что-то произнести помощника, дабы забрать свой клинок. — Зря…
В последний удар Борзун вложил все оставшиеся у него силы, вогнав и так же провернув мизерикордию ровно в то место, куда несколькими секундами ранее, сам умудрился прошляпить коварный удар исподтишка.
— Зря… — заметно окрепшим голосом повторил Эмиссар, чувствуя, как прорва жизненной силы хлынула в его многострадальное тело живительным потоком, неспешно затягивая страшную рану на шее. И этой силы было даже больше, нежели из самой сильной Ведьмы, которую Борзун когда-то умерщвлял.
— Зря ты так, сука, — дикое напряжение прорвалось из глотки Борзуна каркающим истерическим смехом. — Не вышло, да? Слаб оказался твой новый ставленничек?
Свистнувшая «Кровавая плеть» стеганула по верхушке ближайшего сталагмита, обдав шлем мелким крошевом, но Эмиссар не обратил внимания на эту досадную мелочь.
— Видишь как бывает? — деловито поинтересовался Борзун, выдергивая кинжал из заваливающегося набок тела. — Даже божественные планы идут прахом, если ты баба. Или ты
