– А может, ты мне объяснишь, что вокруг нас в последние несколько дней происходит? – Кривицкий повернул к ней голову. – И почему ты захватила с собой чемодан и сумку? Это ведь явно неспроста?!
– Я первая спросила. И не я тебе прозвонила с криками «аларм! караул!!». Наоборот, ты мне позвонил. Давай, говори.
Антон заговорил после паузы.
– Сегодня, около полудня, кто-то «приговорил» двух наших к у р а т о р о в.
Их мочканули в Северном Тушино. Прямо у джипа, который они использовали в последнее время в качестве разъездного транспорта…
– Ты сказал – «наших кураторов»? Или я ослышалась?
– Лола, давай не будем терять время на разные глупости?! Ты ведь не вот чтоб совсем без мозгов?! Не знаю, что тебе рассказывал Макс. Но, по любому, уверен, ты и сама о многом должна была догадываться!
– Я особо не вникала во все эти дела.
– Но ты ведь понимала, что кто-то финансировал нашу организацию? Что кто-то выделял средства? И что эти деньги потом шли к нам через посредников?!
– Мало ли, что я думала! Не твое дело. А ты что, знал вот этих самых «кураторов»?
– Мне, как и Максу, приходилось иметь дело… кое с кем. Но тут надо понимать следующее: о н и знали всю нашу подноготную. Ну а мы знали только то, что требовалось для подобного рода контактов.
Лола достала из сумочки пачку «Vogue». Нервно выковыряла сигарету, закурила. Антон, опустив до половины стекло со своей стороны, сказал:
– Лола, если коротко, ситуация крайне хреновая! «Попали» мы… Капитально влипли! Можем с тобой оказаться «крайними»!.. Врубаешься?
– Откуда ты узнал, что в Тушино убили этих самых «кураторов»? Что они именно те, кто посредничал между нами и «спонсорами»?
– Я был сегодня у Терезы…
– Вот как? И что?
– …и я вас за малым не застал. Тебя и того мужика, которого ты называла «Максом».
– Ты говоришь какие-то странные вещи.
– А ты, Лола, совершаешь странные поступки! Скажи, зачем тебе понадобилось выдавать за Макса совершенно постороннего человека?! С которым, кстати, я сидел вместе в СИЗО в Одинцово! У меня, знаешь ли, тоже имеется к тебе куча вопросов!
– Антон, ты сам уходишь от прямых ответов! Что ты делал сегодня около полудня в Тушино! И откуда ты узнал про гибель двух «посредников»?!
– Откуда, откуда… Один из этих двух мужиков мне сегодня утром сам прозвонил! Сказал, чтобы я в час дня был у метро «Планерная»! И чтобы ожидал там новых ЦУ… типа того, что он перезвонит и сообщит уже конкретно место встречи. Ну а я, соответственно, выехал пораньше, чтобы успеть до назначенного мне времени наведаться еще и к Терезе.
– Зачем? С какой целью?
– Мы с ней недавно участвовали в одной акции… в «Дрим Хаусе». Там нас замела охрана и передала ментам. Ночь мы провели в «зверинце». На следующий день, когда меня повезли в больницу… с этим вот… «Максом»… я улучил момент и свинтил оттуда на фиг! И ты еще не забывай, что Тереза ведь входит в м о ю ячейку. Вот я и решил заехать, обсудить наши дела.
О том, под какое именно «дело» он пытался подписать эту взрослую тетеньку, которая носит псевдо «Тереза», Антон, естественно, говорить не стал. Как не стал говорить о том, что Терезу – подпишись она на его предложение – разорвало бы в клочья в одном из «маркетов». Опять же, ничего личного. Борьба требует жертв; большая цель покупается ценой гибели лучших товарищей. Жаль, что не удалась эта задумка: Тереза то ли почуяла какой-то подвох, то ли испугалась привода в милицию и решила впредь избегать участия в каких-либо революционных акциях…
– Тебя ведь, наверное, разыскивают, Антон?
– Сильно сомневаюсь. У меня не было при себе документов. Я даже «симку» вытащил из трубки и выбросил. Когда меня допрашивали, я косил под дурака.
– Видно, симулянт из тебя получился неплохой, раз к медикам отправили, – Лола усмехнулась краешком губ. – Все это очень интересно. Но давай вернемся к началу нашего разговора. Ты заехал к Терезе…
– И от нее узнал, что всего за несколько минут до этого ты и этот… которого ты идентифицировала, как Макса… что вы куда-то ушли.
– Ты долго у нее пробыл?
– Не более часа. Потом пришел этот тип…
– А ты что? Как т ы на него отреагировал?
Кривицкий выдавил из себя мрачный смешок.
– Да я, в общем-то, подыграл тебе. Хотя и сам не знаю, зачем?
– Ты тоже опознал его, как «Макса»?
– Да. Странный какой-то он тип… Мы проговорили всего пару-тройку минут. Я засобирался, потому что мне пора было отправляться на «Планерную». Я вышел на Лациса: хотел там поймать «попутку» до метро…
– И что потом?
– Увидел знакомую мне тачку, возле которой суетились менты, – Кривицкий достал из кармана упаковку мятных пастилок, предложил угоститься Лоле, но та покачала головой – ее от одного мятного запаха тут же начинало мутить. – Прикинулся зевакой, подошел поближе…
– И что? – Лола опустила стекло и выбросила окурок. – Ты их узнал?
– Да, я узнал этих двух мужиков, – Тони забросил в рот пару пастилок. – Не знаю, кто и за что их там пришил. Но следующими, Лола, можем быть мы с тобой… и ты должна это отчетливо понимать.
Минуту или две они сидели молча, думая каждый о своем. Потом Тони неожиданно положил свою горячую руку поверх ее ладони.
– Лола… ты заметила, что мы совсем не говорим о Максе? Так, как будто его уже нет с нами…
Она впилась ногтями в его руку, но он выдержал, не отдернул ее.
– Скажи, Тони… – она с трудом сейчас владела с собой. – Ты что-нибудь знаешь? Ну… о том, что с ним случилось? Ведь с ним что-то стряслось, да?
– У меня есть две версии на этот счет. Первая – Макс решил свалить…
– А вторая?
– Что его – ликвидировали.
Она задала следующий вопрос, сама удивившись тому, как спокойно и даже несколько отстраненно прозвучал ее голос.
– Ликвидировали? Какие у тебя есть основания так думать?
– Веские. Особенно, после сегодняшнего ЧП на Лациса. А сама-то ты что думаешь? Согласись, что твое поведение в последние дни, если хорошенько вдуматься, выглядит, по меньшей мере, странным.
– Он исчез, Тони, – она вытерла пальцем слезившийся глаз. – Возможно, ты прав… В том смысле, что его уже нет в живых.
– Но ведь кто-то рассылал «эсэмэски» от его имени? При том, что его оба номера не отвечали… У нас была назначена с ним «стрелка» на второе число, но он не явился. Твой номер тоже – не отвечал… Ну?! Чего ты молчишь?! Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Тони, я сама ничего не понимаю. В последнее время у меня было такое чувство, как будто кто-то плетет вокруг меня паутину. Я запуталась. Я решительно ничего не понимаю, – она шмыгнула носом, но все же удержалась от слез. – И мне очень… очень… очень страшно! Что нам делать, Тони? У тебя есть какой-нибудь план?
