до того, как она разыграется. Я заехала на такси в продуктовый магазин, чтобы купить кое-что необходимое, чтобы пережить выходные.
Приняв душ и переодевшись в пижаму, я разогреваю замороженные макароны с сыром, чтобы отпраздновать свою первую официальную ночь на новом месте. Сворачиваюсь калачиком на диване, который родители разрешили мне взять из кабинета отца. Пахнет его одеколоном. Включаю телевизор, но убавляю громкость, чтобы наслаждаться шумом дождя, барабанящего по стеклу.
Стук в дверь пугает меня.
Я никому не звонила, так что предполагаю, что это мой сосед из 2Б, но боюсь отвечать, вдруг он разозлился, что я украла его…
— Габриэлла, это я. Кингстон.
Я выдыхаю с облегчением, в то время как мое сердце одновременно набирает бешеный темп. Что он здесь делает? И почему не мог зайти, когда на мне было что-то другое, кроме фланелевой пижамы, которую родители купили мне три Рождества назад?
— Иду! — Я встряхиваю волосами, надеясь придать им взъерошенный, небрежный вид, и расправляю плечи, прежде чем отпереть дверь.
Мне следовало меньше беспокоиться о своей внешности и больше готовиться к его.
Его руки в карманах темно-синих брюк, а пиджак расстегнут, обнажая впечатляющий торс, обтянутый тонкой шелковой рубашкой цвета баклажана. Кингстон наклоняет голову и смотрит на то, что на мне надето, точно так же, как я смотрела на него. И ухмыляется.
Его взгляд способен прорваться сквозь мою одежду, и я борюсь с желанием скрестить руки на груди.
— Эй, что ты здесь делаешь? — Я сразу же жалею о своем вопросе, когда его улыбка исчезает.
— С приближением зимнего шторма хотел убедиться, что ты знаешь, как пользоваться обогревателем. — Он кивает через мое плечо на настенный обогреватель в другом конце комнаты. — Он немного норовистый. — Его взгляд останавливается на единственном диване в комнате, который обращен к телевизору, включённому без звука. Затем на недоеденную лапшу на пластиковом подносе.
— Я повозилась с ним раньше, и он работает нормально. — У меня возникает желание закрыть дверь, загородить ему вид на то, что, я уверена, выглядит как жалкая и одинокая жизнь. Я не скажу, что моя жизнь убогая. Для меня это больше похоже на свободу. Но не могу отрицать, что мне немного одиноко. Я встречалась с друзьями в балетной студии и тусовалась с коллегами в детской больнице, но с тех пор, как мы с Кингстоном расстались, чего-то не хватало. Части, которую, боюсь, я никогда не смогу заменить.
Парень кивает.
— Хорошо, это хорошо. Если ты, э-эм… — Он делает эту штуку, когда потирает затылок. Нервный тик, от которого парень выглядит только сексуальнее. — Если тебе что-нибудь понадобится, хоть что-нибудь, я буду там, — говорит он и кивает головой в сторону 2Б.
— Подожди… Что? Кингстон. Ты здесь жил?
Он поднимает вверх ладони.
— Это не имеет большого значения.
— Не имеет значения? Я вышвырнула тебя из твоей квартиры!
— Нет, я переехал добровольно. Меньшая квартира для меня лучше. Меня все равно никогда не бывает дома.
— Дешевая аренда, квартира побольше, бесплатные грузчики… — Я качаю головой. — Это все ты.
Он этого не отрицает.
— Ты не обязан делать все это для меня. — Я сжимаю кулаки. — Ты мне ничего не должен. Я же сказала тебе, что не виню тебя…
Кингстон делает шаг вперед, его брови нахмурены.
— Ты думаешь, я сделал все это из-за какого-то обязательства, которое чувствую?
— Разве нет?
Парень проводит рукой по волосам и с минуту смотрит в потолок, как будто ищет последний кусочек терпения, который спрятан в стропилах.
— Черт, я не знаю, как выразиться яснее, Би. — Когда он опускает глаза, то опирается руками на дверной косяк и наклоняется. — Когда ты уже поймешь? Я черт возьми люблю тебя. Уже долгое время. И независимо от того, вместе мы или не разговариваем друг с другом, я все равно всегда буду любить тебя. Знаю, что я не тот мужчина, которого ты заслуживаешь, но это ничего не значит по сравнению с тем, что я чувствую к тебе. Вбей это в свою прекрасную голову. Я люблю тебя. И пока в моих легких есть воздух, я буду хвататься за любую возможность, чтобы позаботиться о тебе. Понимаю, что теперь тебе, возможно, все это не нравится, так что, если хочешь уехать и найти другое место для жизни, я не буду тебя останавливать. — Он изучает мое лицо, затем отодвигается от двери. — Спокойной ночи, Би. Если тебе хоть что-нибудь понадобится… — Он кивает в сторону своей двери, а затем разворачивается и исчезает внутри.
Я не знаю, как долго стою там, в открытом дверном проеме, обдумывая его признание, но когда возвращаюсь к своему обеду, он уже холодный.
ГЛАВА 32
Кингстон
Я просыпаюсь посреди ночи от шума бушующего ветра за окном. Ледяной мокрый снег бьет в стекло от ветра, который налетает волнами и бросает миллионы крошечных камешков. Затем раздается треск, похожий на раскаты грома, но я не вижу вспышки. Сажусь в постели и смотрю. Слушаю.
Еще один треск, но это не гром.
Верчу головой по сторонам.
То, что я слышу — это отчаянный стук в мою дверь.
Вскакиваю с кровати и бегу через гостиную, зная, что это может быть только один человек.
Распахиваю дверь и обнаруживаю, что Габриэлла выглядит почти так же, как и тогда, когда я видел ее раньше. Та же пижама, и ее прическа все еще в сексуальном беспорядке, но ее прежнее стоическое выражение лица сменяется раскрасневшимися щеками и дикими глазами.
— Би, что происходит? Ты в порядке?
— Нет. — Она нервно трясет руками. — Ты сказал, что я могу прийти к тебе, если мне что-то понадобится.
— Да, — говорю я, готовый предоставить все, что ей нужно, будь то чашка сахара или моя гребаная душа. — Что тебе нужно?
Она перестает ерзать, ее глаза такие ясные и решительные, что я отшатываюсь от их силы.
— Ты.
— Хм… Уф. — Я подхватываю ее на руки и отшатываюсь от силы ее напора.
Ее рот тянется к моему, и я хватаю девушку за задницу и притягиваю к себе. Она обвивает ногами мою талию, и наши губы сливаются в неистовом поцелуе. Я стону, когда наши языки скользят вместе. Ее вкус возвращает мне правильность, без которой я жил слишком долго.
Габриэлла сжимает мои волосы в кулак и наклоняют мою голову, чтобы углубить поцелуй. И, черт возьми, я никогда не чувствовал себя таким поглощенным.
Со всем, что у меня есть, со всем, что мне дали, со всем успехом, ради которого я так
