он потянулся за большой тетрадью в чёрном кожаном переплёте, — шести футов без одного дюйма. Затем, — палец с желтоватым ногтем заскользил по ровным столбцам записей, — пятьдесят алых паучьих лилий и пятьдесят белых лилий. Я, естественно, разъяснил ей, что цветы в феврале стоят довольно дорого, а сто цветов потянут на серьёзную сумму, и предложил заменить живые цветы на искусственные. Моя дочь делает великолепные шёлковые цветы. С трёх шагов вы не отличите их от настоящих. На это клиентка ответила, что цена для неё не имеет ровным счётом никакого значения. И оплатила счёт. Был назначен день и время. Только вместо умершего мужчины в агентство привезли деревянный манекен.
— И вас это не удивило? — Рике начинало действовать на нервы непробиваемое спокойствие и медлительность владельца «Вечного покоя»?
— Несомненно удивило, — ответил Верут, — однако мне на своём долгом веку довелось повидать многое. К примеру, в прошлом годе заявляются ко мне двое с целью приобрести недорогой, качественный, хорошо украшенный гроб. Я, естественно, предлагаю им оглядеться и выбрать любой на свой вкус. Странная парочка прохаживается, приглядывается, а затем начинают громко спорить и один из них, что пониже ростом и носил холёную бородку, заявляет, что без футона в гроб ни за что не ляжет, а второй возражает, что, мол, стёганного зимнего одеяла ему за глаза хватит. Пришлось мне вмешаться. «Молодые люди, — говорю я, — тем, кто почил с миром, ни футоны, ни одеяла не нужны. Мы делаем подстилку из циновок, и зачарованного льда, проводим все необходимые ритуалы над умершим, даже наносим на лицо грим, если потребуется». Бородатый на это лишь рукой махнул. После — того хлеще: потребовал гроб для примерки и заявил, что гроб этот ему понадобиться не позднее начала следующей недели. Тут уж я не выдержал, и начал возражать, мол, ложиться в гроб живому человеку — грех, только богов гневить, да на себя смерть накликивать, говорил, старый дурень, что никому неведом час его кончины, что даже, коли вы больны, надо сперва к лекарям и врачевателям обратиться, а не гроб примерять спешить! Клиенты переглянулись, да как захохочут. Артистами оказались, а гроб им был нужен для спектакля. Один играл роль злого волшебника, а другой должен
был восставать из гроба по его воле. Так что коли кто решил похоронить манекен, так это его добрая воля. Мы сделаем всё, чтобы клиент остался доволен.
— Значит, вы даже не попытались объяснить себе странность происходящего? — задал вопрос коррехидор.
— С одной стороны это — не моё дело. С другой, — Верут снова прикрыл один глаз, — больше всего похоже, что некий человек пропал без вести, и по прошествии семи лет его признали умершим. А его родственники, чтобы не хоронить пустой гроб, заказали манекен такого же роста. Заказчица ведь не зря указала рост покойника — шесть футов без одного дюйма, значит, имела ввиду какого-то конкретного человека. Может быть, это был её брат, а, может, возлюбленный. Кто знает. Да вы и сами можете спросить клиентку, зовут её — Эба Диккери, проживает сия почтенная особа в съёмной квартире на улице Золотого ясеня.
При упоминании знакомого имени Рика и Вил переглянулись. Похоже, их последняя версия подтверждалась.
Доходный дом, где снимала жильё бывшая солистка «Лунного цирка» был трёхэтажным, основательным и даже имел консьержа в крошечной комнатушке в холле.
— В к кому изволите? — высунулся из приоткрывшейся двери парнишка лет тринадцати, — ждите, — велел он после того, как услышал имя Диккери, — бабуля никого пускать не велела, поскольку мне неведомо, кто из жильцов в какой квартире проживает, — закончил он, на память процитировав бабушкино наставление.
— Хорошо, хорошо, — улыбнулся коррехидор, — мы подождём.
— Присядьте тут пока что, — подросток с деловым видом указал на скамьи вдоль стены, — дом у нас солидный, не гоже, чтобы всяческие проходимцы тут невозбранно шастали.
— С чего это ты уважаемых господ с проходимцами сравнивать удумал? — подошедшая женщина в накинутом прямо поверх платья тёплом платке стукнула мальчишку по затылку, — али не видишь, не отличаешь благородных людей от всех прочих?
— Бабуля, за что? — заканючил пацанёнок, — я ведь всё по твоему приказу сделал, не велела без тебя пускать, я и не пускаю, а ты сразу бить!
— Его правда, — вмешался Вил, — он досконально исполнил всё, что вы ему поручили. При этом был вежлив и строг.
— Простите, милорд, — поклонилась консьержка и внуку голову пригнула, его поклон показался ей недостаточно вежливым, — вы пришли к кому-то из наших жильцов?
Хотя сие было очевидным, Вилохэд чуть склонил голову в ответном поклоне и сказал:
— Мы хотели бы видеть госпожу Диккери.
— Конечно, проходите, пожалуйста. Проследуйте на второй этаж, поверните направо и дойдите до конца коридора. Дверь за номером 27 как раз её. Прекрасная девушка, доложу я вам: скромная, вежливая, спокойная. Именно такой должна быть настоящая артанка, не то, что современные вертихвостки, которые взялись во всём подражать женщинам с материка.
— Госпожа Диккери живёт одна, — как бы невзначай, словно для поддержания беседы, спросил Вил.
— Госпожа Диккери снимает трёхкомнатную квартиру вместе со своим братом, а ещё к ним приезжали родственники в гости. Вы не подумайте чего, все они люди хоть и молодые, но целиком и полностью положительные. Никаких пирушек, веселья и прочих непотребств, каких можно ожидать от современной молодёжи. Даже табаку никто не курит! — женщина подняла палец вверх. Видимо, привычка к табакокурению занимала не последнее место в её личном списке грехов.
Коррехидор поблагодарил, и они пошли на второй этаж. Дом производил удивительно ухоженное впечатление: на площадке лестницы стояли комнатные цветы, политые и свежие; ковёр на ступеньках (чтобы жильцы не поскользнулись случайно) оказался потёртым, но безукоризненно вычищенным, окна в коридоре — чистыми.
— Приготовьтесь, — тихо проговорил Вил на подходе к двери за номером 27, — иногда преступники, загнанные в угол, нападают без предупреждения.
Чародейка серьёзно кивнула. Ещё в поезде она продумала быстрое огненное заклятие, а потом в коррехидории заключила его в уголёк из камина. Оставалось лишь разломить уголёк пальцами в кармане.
Вил постучал в дверь. Сначала было абсолютно тихо, потом раздались лёгкие, почти неслышные шаги, и щёлкнул замок.
— Проходите, — негромко проговорила высокая светловолосая девушка в нарядном дорогом платье, — я догадывалась, что вы придёте.
Она медленно побрела в квартиру, продолжая прижимать к груди игрушечную овечку из белого меха.
Рика огляделась вокруг. Квартира просторная, идеально убранная, но какая-то нежилая, словно кто-то скопировал все рекомендации из модных журналов разом: от развешивания на вешалке пальто по цвету от тёмного к светлому до сервированного завтрака на две персоны, не тронутого, но
