А я постепенно растворялась. А может быть тонула? И дышала ли я вообще? В любом случае я улетала всё дальше и дальше от реальности.
Медленно, очень осторожно, по миллиметру поцелуи стали подбираться к моим губам. Сначала достигли уголка губ… Поползли по верхнему контуру… И с каждым их продвижением во мне росло не только желание, но и нетерпение. Скорее бы, скорей бы достигли они середины, скорей бы осмелели и отдали мне всю свою страсть! И тогда я… Я ведь не смогу устоять, я сдамся. Я же слабая, слишком слабая, особенно теперь, когда поцелуи любимого мужчины вытянули из меня все силы, лишили воли.
Но ведь так не должно быть. Нельзя. Нельзя.
Как хорошо, что у меня хватило храбрости открыть глаза. Я тут же вернулась в реальность. Увидела перед собой смуглый лоб с чёрными линиями прядей длинной чёлки, увидела прикрытые густыми ресницами глаза. И с изумлением обнаружила, что мои руки не покоятся на сидении дивана или хотя бы у меня на коленях, а вышли из-под контроля и беззастенчиво запустили пальцы в чёрную шевелюру, ласкали шею, теребили волосы…
Что же я делаю? Я же почти сдалась, почти покорилась. Коварный соблазнитель! Воспользовался тем, что я пьяна, и моя сила воли ослаблена!
Я решительно отстранила парня и поднялась на ноги. Но от того ли, что я резко встала, или от того, что слишком быстро скинула с себя покрывало услады, голова моя закружилась, в глазах потемнело, и я покачнулась, едва не упав. Меня тут же подхватили крепкие мужские руки. Подхватили, удержали и не отпустили. Да только теперь я уже наладила контроль и над своим разумом, и над своим сердцем, из которого с болью выдернула очередной росток ненужного чувства.
– Как ты себя чувствуешь? – с заботой поинтересовался бархатный баритон.
А как я должна была себя чувствовать, когда насильно отталкиваю желанного мужчину? Конечно, отвратительно.
– Мне… Мне надо… принять горизонтальное положение, – проблеяла я.
Слава Богу, Соби понял меня правильно. Поддерживая под руку перепившую женщину, он отвёл её к кровати и помог лечь.
– Тебе нужно выспаться, – проговорил Соби.
Аккуратно покрыв мои ноги пледом, парень развернулся к выходу. А я лежала и смотрела на его спину. И вдруг меня вновь охватило страшное чувство, будто я больше никогда не увижу этого человека, будто он сейчас уйдёт и не вернётся. Нельзя, нельзя его отпускать. Не хочу!
– Соби!
Парень остановился и обернулся. Нужно его остановить.
– Я… Я не могу закрыть глаза. Сразу такое кружение… как на карусели…
– Могу чем-то помочь?
– Останься. Сядь рядом…
Соби выполнил мою просьбу, подошёл к кровати и присел на край.
– От моего присутствия тебе станет легче?
– Я буду смотреть на тебя. Разум успокоится… и я постепенно усну. Но… ты высоко… мне не видно твоё лицо.
Соби понял намёк. Он лёг рядом со мной, повернулся на бок и подпёр рукой голову. Теперь его лицо находилось на одном уровне с моим взглядом. И так близко, на расстоянии вытянутой руки. Даже ближе. Но на этот раз оно было спокойным, тёмно-карие глаза смотрели с добротой старшего брата, ни соблазна, ни кокетства в них не проблёскивало. Это хорошо. Ибо ещё один его поцелуй, ещё одно прикосновение, и огонь моего греховного желания, вырвавшись из-под контроля, до тла испепелит мою крепость.
Нужно скорее успокоить себя, повернуть мысли в иное русло. В какое угодно, лишь бы подальше от нежных поцелуев. Соби – просто друг. Знакомый. Сосед по квартире. Да. Вот ещё бы заставить себя видеть в нём только такого человека.
– Когда мне было семь лет, – не спеша заговорила я, – мы с мамой ездили к Чёрному морю. Людмила ещё не родилась, и мы ездили вдвоём. Это было моё самое первое большое путешествие. Первое и, если не считать мой переезд в Москву, единственное. Давно это было. Я уже мало что помню. Помню пальмы… высокие с лохматыми макушками. Помню дельфинов в дельфинарии, как они прыгали через кольца… И море. Огромное, бескрайнее… его тёплые ласкающие волны. Как я была счастлива тогда! Мне казалось, будто я приехала в сказочную страну со странными деревьями, с яркими цветами, с ярким высоким солнцем и с морем. Я заходила в воду по пояс, расставляла в стороны руки и ловила волны. И чем выше была волна, тем больше радости она мне приносила. Там в море я чувствовала себя сильной и свободной. Свободной, как птица… Свободной, как дельфины… Свободной от сомнений, что мечты мои могут не сбыться. С тех пор я больше ни разу не испытывала такое вот огромное чувство свободы. Вечно какие-то проблемы, обязанности. Даже больше не представилось возможности съездить к морю.
Я продолжала смотреть на Соби, а он слушал меня молча и внимательно, не отводя глаз, не улыбаясь и даже не шевелясь. Ещё никому не раскрывала я свою душу, даже маме, а ему почему-то доверилась. Я протянула руку и коснулась смуглой щеки парня.
– Когда я впервые увидела тебя, подумала, что цвет твоей кожи похож на цвет морского песка. Я не помню точно, что это за оттенок, но мне кажется, именно такой, золотистый. – За разговором я машинально продолжала водить пальцем по щеке парня. – А у вас там океан…
– С одной стороны море, с другой – океан. Остров.
– А пальмы есть?
– На юге, на островах Осуми, на Окинава… Там и зимой очень тепло.
– Большая страна. А ты видел океан?
– Конечно.
– И купался в нём?
– Да.
– А акул видел?
Щека под моим пальцем дрогнула в улыбке.
– Видел, но только в океанариуме.
– Океанариум? Как интересно…
По контуру лица палец спустился на подбородок, скользнул мимо губ и вновь вернулся на щёку.
– Ты такой горячий, – заметила я. – Тебе, наверное, жарко.
– Мне жарко от твоих прикосновений, – негромко отозвался Соби.
Я усмехнулась – снова его красивые фразочки.
– Разве это прикосновения? Вот если бы я сделала вот так, – и, положив ладонь на лицо парня, я ласково провела ею по щеке, – или вот так, – большим пальцем я легонько коснулась губ. – Если бы я погладила шею, – опустила я ладонь на изгиб шеи, – или плечо… – моя рука скользнула под ворот блейзера…
– Ты специально дразнишь меня? – издало сдержанный шёпот мужское терпение.
Я замерла. Только теперь я осознала, что творю. Пьяная дура. Я отдёрнула руку от парня, отвела глаза и повернулась на спину. Как стыдно-то. Теперь он подумает, что я намекаю на близость. Мне и самой от волнения жарко стало. Жарко и
